|
— Кстати. Меня еще со вчерашнего вечера один вопрос мучает: ты журналистку-то огулял? Я осклабился, вспоминая молодое, красивое тело Латы. — Завидуешь? — Стало быть, огулял. — Я этого не говорил. — У тебя на мурле все нарисовано. Я пожал плечами: мол, сам домысливай, если хочешь. Тусклые отблески от трепещущего бирюзового венчика на примусе подрагивали на едва различимых стенах мастерской, которые в полумраке казались гораздо дальше, чем были на самом деле. От этого создавалось впечатление, будто мы сидим не в тесном сарае, а в просторном каменном зале средневекового замка. Из провала окна на нас таращилась слепая ночь. С юга доносились отзвуки урчащей техники и неразборчивые крики военных, которые, видать, никак не могли смириться с потерей новенького Ка-58. А если не шуметь, можно было услышать жалобные всхлипы Болота. То ли пузыри выходящего на поверхность ядовитого газа лопались где-то в трясине, то ли поскуливал какой-то мутант, то ли скрипела коряга. Мне был хорошо знаком этот тихий многоголосый шепот. Я слушал Зону. Слушал ночь. Внимал легкому ветерку, который давным-давно стал родным и заменил многообразие звуков из прошлого. Те звуки словно бы кто-то подтер ластиком, и теперь их практически невозможно было разобрать на истерзанном планшете памяти. Спроси меня, как шумят верхушки сосен в знойный летний полдень или как дребезжит кузнечик, — и я не смог бы вспомнить. Я теперь, наверное, не сумею даже отличить мертвый шелест кондиционера от живого шелеста листвы. Или сумею?.. Гост разлил в кружки по пятьдесят, и мы, не сговариваясь, замахнули дозу. — Скажи, родной, тебе никогда не хотелось вернуться туда? — Он неопределенно махнул рукой себе за спину. — Куда «туда»? — уточнил я, хотя прекрасно понял, что сталкер имеет в виду. — В мир. В нормальную человеческую жизнь. Я долго молчал, с интересом отмечая, как мысли эфирными призраками проносятся в голове. Наконец произнес то, что показалось мне наиболее правильным в этот момент: — Хотелось или не хотелось — никого не волнует, брат. Вопрос надо ставить иначе. Нужны ли мы тому миру? Гост улыбнулся, и лучики морщин разбежались от его глаз в неверном свете горелки. — Ну да, — глумливо сказал он, — там все только спят и видят, как из Зоны придет сотня изувеченных психопатов и начнет нести свою правду в массы. — Во-во, — кивнул я. — Спят и видят. Мы снова помолчали. Коварная дремота слегка отступила, но лишь с целью вернуться через четверть часа полноценным сном и окончательно овладеть моим организмом. Гост вдруг резко сел на «пенке», будто его змея ужалила. Я аж вздрогнул от неожиданности. — Ты чего? — Как, говоришь, добрые люди наш артефакт прозвали? — быстро спросил он. — «Бумерангом»? — Да. |
