|
— Она разлеглась около маленького Всата, кормя его хрустящими кусками приготовленного мяса, время от времени похлопывая его по голове, издавая воркующие звуки, когда он вставал на задние лапы и просил добавку… — Позже, малыш. А, все время мы говорим «позже». Остальные самцы находились в отдалении, закованные в цепи и выстроенные в шеренгу. Их глаза блестели в темноте, они жадно набросились на горячие, но недожаренные куски, наваленные в огромные каменные миски, что подручные Шрехт принесли им. Слуги наблюдали за ними, подшучивали друг над другом и над своими подопечными, заставляя Шрехт смеяться. Нам же эти шутки были непонятны, и никто не собирался нам их переводить. Сара вручила мне горячую пищу и баночку подогретого шоколада. Шрехт сказала: — Одно из этих блюд очень вкусно пахнет. Я протянул ей еду и дал понюхать. — Напиток, я думаю. Вмешалась Сара: — Не понимаю, как ты можешь различать запахи, когда все вокруг провоняло газолином. «Да ты становишься слишком дерзкой, малышка», — подумал я. Она продолжала: — Почему ты не взяла с собой Цвай? Она мне нравится. Хруфф немного помолчала, затем ответила: — Цвайрог? Ей здесь будет плохо, такого рода забавы ей не нравятся. «Не нравятся, надо же», — саркастически подумал я. Шрехт легла на землю, устремив глаза на нас, и подтолкнула Всата. Он свернулся в толстый маленький клубок и сладко замурлыкал. Какой смешной звук, похожий на храп утенка Дональда из старого мультфильма. Позже над нашими головами зажглись звезды; огонь медленно умирал. Хруффы-подручные, что-то рыча друг другу, занялись игрой, сев в кружок за костром. Самцы успокоились, переваривая сытный обед, погрузились в тяжелый сон. Мы с Сарой закончили трапезу и сидели, прислонившись к скале, хранившей тепло костра, от которого тоже еще исходили теплые волны. Шрехт свернулась клубком возле своего маленького мужа и проговорила: — На чудовищные расстояния раскинулась огромная империя расы господ. Далеко отсюда идут бои, льется кровь, гибнут цивилизации. Да, мы вместе участвовали в таких боях. Над головами сверкали до боли знакомые звезды. Среди них не было ни одной, которая не принадлежала бы повелителям. Я подумал о Соланж, выросшей в пустыне, окаймленной горной цепью. На мгновение меня охватила тоска, желание, чтоб она, а не Сара, сейчас находилась со мной. — Иногда я думаю о том, каким мог бы быть мир, если бы не было расы господ, — мечтательно сказала Шрехт. Мечтать невредно, но бесполезно: — А что бы стало с хруффами? Где бы они стали жить! Моя подруга изумленно хмыкнула: — Здесь, мой друг, и больше нигде. Когда пришли синоты, Ханак был уже довольно старым городом. У нас имелось оружие из стали и города из камня, наши самцы-животные, наша дичь и урожай, который надо было собирать. Своими чувствительными щупальцами она погладила спину Всата, наблюдая, как тот пошевелился. — Чего еще желать? Я показал на небо: — Люди тоже имели все это, когда на нашу планету вторглись вы. — Саанаэ тоже. — А что ты чувствуешь по отношению к ксуитянам? — А что я могу чувствовать? Несколько сотен их осталось в живых. Может, когда-нибудь они выйдут с нами на охоту, пойдут в бой. — Может, и так. — Я живо представил себе ксуитянина рядом с нашими саанаэ. |
