Изменить размер шрифта - +
Бросив девушку на спину, я быстро разделся, взобрался на нее, и мы занялись любовью, лежа на земле чужой планеты.
   Для меня эти слова «заняться любовью» как нельзя лучше выражали мои чувства, но Марни, очевидно, думала по-другому. Она не проявила абсолютно никакой инициативы, не произнесла ни слова, ни вздоха, просто расставила ноги, позволяя делать мне все, что заблагорассудится и так долго, как мне хотелось.
   По возвращении домой мы, раздевшись, улеглись в постель и снова занялись любовью. После этого изнурительного, но приятного занятия мы обняли друг друга и забылись сном. Ночью я проснулся, ощутив легкое подрагивание хрупкого тела. На груди расплывалось целое море слез. Конечно, любой бы поступил на моем месте так же и попытался бы успокоить плачущее создание. Прижимая Марни к себе, я поглаживал ее спину, шепча успокаивающие слова, однако мои действия не возымели должного эффекта. Утром Марни приготовила завтрак, улыбнулась, когда я одевался, поцеловала, и я отправился на войну.
   Внезапно лес кончился, и мы с Лэнком захрустели гравием, выйдя на открытое пространство. Черное небо Земли было усыпано миллиардом звезд, таких знакомых и таких чужих; на горизонте виднелись контуры полуразрушенных зданий. Кое-где поблескивало оранжевое зарево — это люди жгли костры, а около них плясали чудовищные тени, в коих, лишь приглядевшись, можно было узнать очертания моих соплеменников. Лэнк хлопнул меня по плечу и задумчиво произнес:
   — Дом вдали от дома.
   Я молча стоял, тоскливо оглядывая руины, пытаясь понять, где мы находимся.
   — Мне кажется, я помню это место. Где-то недалеко был торговый центр, я махнул рукой в направлении разрушенного низкого строения.
   Брат согласился: — Да, верно, торговый центр Кармилла. Помнится, раньше ты любил здесь околачиваться.
   Любопытно, ведь Кармилл пережил Вторжение, но что же произошло с ним потом? Не выдержав, я задал этот вопрос Лэнку. Он, хрустя гравием; прошел вперед и двинулся по направлению к кострам:
   — Захватчики через пару лет после твоего отъезда расстреляли башни бизнес-центра, несколько офисов, а торговый центр рухнул сам по себе. Он ведь очень старый.
   Мы прошли мимо перевернутых грузовиков, старой стоянки с открытым входом и вошли на территорию лагеря. Перед глазами предстало большое количество палаток, убогих шатких лачуг и костров. Брат пояснил:
   — Карборрр по-прежнему является диким поселением, совершенно незаконным и не разрешенным властями. Когда-нибудь они точно разрушат его до основания, а жителей отправят на поселение в Чепел Хилл. На этом месте останутся лишь развалины, поросшие вьюном, очень быстро уничтожающим все следы пребывания людей. Неужели жителям нравится ютиться здесь, в развалинах старого торгового центра на территории бывшей стоянки? Может, это напоминает им о прошлом? Кто знает…
   Наконец мы обогнули последнюю лачугу, и тут я услышал звук мотора дизельного генератора. Внизу находилось какое-то строение, к нему вели выщербленные ступени. Что самое удивительное, на доме висела неоновая реклама, тускло светящаяся какимто странным, бледно-индиговым светом. «Дэвис» было написано на ней, буква «с» мерцала через определенные промежутки. Найдут ли они новую вывеску, чудо современной техники, и повесят ли на это древнее здание?
   Открытый вход загораживали лишь двери в стиле старых салунов маленькие хлопающие створки.
   Сквозь них лился довольно яркий свет, напоминающий пламя, такой же желтый. Брат оживился, быстро спустился по лестнице, открыл двери и красивым баритоном пропел:
   — Это… это я вернулся с моря…
   Из глубины бара донесся не менее звучный, хотя и немного хриплый голос:
   — Ах, отвали, старый осел…
   Лэнк радостно произнес:
   — Дом, милый дом! — С этими словами он вошел, знаком приглашая меня следовать за ним.
Быстрый переход