— Какова позиция губернатора? — поинтересовался Клетус.

Хоббс посмотрел ему прямо в глаза:

— Он поддерживает нас на все сто процентов. По его требованию Национальная Гвардия приведена в боевую готовность, но губернатор согласен со мной, что пока вводить ее в действие преждевременно. В первую очередь он, как и я, озабочен тем, чтобы информационная блокада продлилась как можно дольше.

Изо всей этой тирады правдивой была только последняя фраза. Хоббс вообще не извещал губернатора штата и не собирался связываться с ним до самой последней минуты. Губернатора это дело не касается.

— Так что я настаиваю сосредоточить ваши усилия на соблюдении информационной блокады, — продолжал Хоббс. — И не хочу, чтобы телевизионщики летали у нас над головами на своих вертолетах.

— Я тоже, — согласился Клетус.

— Я не хочу, чтобы из „Зеленой Речки“ устроили балаган; здесь вам не Лос-Анджелес. Это паноптическая машина, и наш долг — дисциплинировать и наказывать, а не устраивать цирк на потеху отсталых слоев населения. Здесь место страданий и боли, посторонним нечего совать сюда свой нос. — Хоббс остановился и стер с губ капельки слюны. — Это не их дело.

— Согласен, сэр, — поддакнул Клетус.

Пыхнув сигаретой, капитан скрылся за плотным облаком дыма. Хоббса охватило сомнение: а не издевается ли над ним охранник? Может, он его держит за дурака и, спускаясь по лестнице, будет хихикать за спиной начальника? Хоббс страдал от невозможности поведать другому человеку хотя бы ничтожную долю распиравшей его идеи, монументальной, как сами стены тюрьмы. Был бы здесь Клейн… Тот, по мнению Хоббса, мог понять его, мог увидеть в непроглядной тьме слабо мерцающий впереди огонек маяка… Но Клейн тоже заперт в тюрьме. А ведь если бы не нетерпение Эгри, завтра он мог бы быть на свободе. Впрочем, какой смысл рассуждать над беспощадными шутками судьбы? Все равно, секрет власти таится в кризисах.

— Вы знаете, что значит слово „кризис“? — поинтересовался Хоббс у Клетуса.

Клетус нахмурился:

— Думаю, что да, сэр.

— Греческий корень этого слова означает „решать“, — пояснил Хоббс. — Но в китайском языке это понятие представлено лучше, двумя иероглифами, первый из которых значит „опасность“, а второй — „удобный случай“. Улавливаете мою мысль?

— Боюсь, что не совсем, — признался Клетус из-за дымной пелены.

— Для того чтобы реализовать удобный случай, чтобы принять решение, человек должен погрузиться в водоророт опасности и сдаться на милость его течения.

Клетус долго смотрел на начальника.

— Вы говорите так, будто этот наш мятеж — как раз то, что доктор прописал, — выдавил он наконец.

Хоббс остановился. В полумраке в глазах Клетуса трудно было что-то прочитать. Способен ли он понять?.. Скорее всего, нет. Стоит ли пробовать?

— В городе под названием „справедливость“, — начал Хоббс, — мы представляем собой канализацию, самое темное место. Организация, несущая карательные функции, не смеет лишний раз напоминать о себе людям, которым служит. Дальше терпеть грязь невозможно, но у нас не хватает силы воли смыть ее. И мы не врачи, изучающие тело больного для установления диагноза. Не являясь, таким образом, ни чистильщиками сортиров, ни докторами, мы тем не менее имеем дело с горами дерьма.