Девочки ещё не знают, что у них теперь есть мама.

Мой мальчик узнал меня. Он похож на меня. Темные глаза, большой рот. А я предала его. Спасти всех не могу, но одного, своего, могу. Почему же я не беру его домой?

Девочку, которая назвала Инну мамой, зовут Зина. Входит в кабинет и опускает голову толи под тяжестью синей шишки на лбу, то ли шея слишком тонка, чтобы держать голову. Если бы рисовала картину «страх», я нарисовала бы Зину.

— Ты что так дрожишь? — спрашивает её Римма. — Ты чего так испугалась?

— Бить не надо, — говорит Зина.

У Ирины Петровны поджаты губы, сейчас она выстрелит в Зину из своих суженных глаз. Не та воспитательница, что оттолкнула Зину… определяет погоду в детском доме.

— Это клевета… — громко говорит Ирина Петровна. — Тебя не били.

А Римма подходит к Зине:

— Ты узнала свою маму. Что же ты не поздороваешься с ней?

Инна хотела было шагнуть к девочке, но взялась за спинку стула, с которого поспешно встала, и осталась стоять.

Зина смотрит на Инну, Инна смотрит на Зину.

— К тебе вернулась твоя мама. Она была далеко, она тяжело болела, а теперь выздоровела и вернулась.

— Моя мама умерла. Она лежала, лежала и умерла.

— Ты же видишь, не умерла. Видишь же, выздоровела, — говорит Римма.

Зина идёт к Инне и трогает её.

— Совсем выздоровела?

— Совсем выздоровела. Она нашла тебя. Она любит тебя. Вы теперь будете всегда жить вместе.

Инна склоняется к девочке, обнимает её.

— Я распоряжусь: мы дадим приданое — зимние, летние вещи. — Ирина Петровна выходит из кабинета.

— Я дошлю необходимые документы, и начнёте оформлять. Не получится сразу выбить и пособие. Вообще отнеситесь к бюрократической волоките терпеливо, — говорит Римма то же самое, что говорила Ирина Петровна, но другими словами.

Инна отрывается от Зины:

— Если Туся здесь останется, она умрёт, вы же видели её, ей нельзя оставаться здесь. — Инна смотрит на входящую в кабинет Ирину Петровну и резко говорит: — Пожалуйста, сделайте всё, чтобы мы увезли детей сегодня.

— Я уже оформила те бумаги, что зависят от меня, — улыбается любезно Ирина Петровна и вручает Инне целую пачку бумаг. — Подпишите, пожалуйста.

— Инна, мы во всём идём вам навстречу, я беру на свои плечи ответственность за то, что вы сегодня забираете детей, — говорит Сирота. — Вы должны написать мне доверенность, и я сделаю всё, что от меня зависит. Но на это уйдёт много времени.

Тусю Инна несёт на руках.

Мы идём по пустым коридорам. Куда делись дети? И почему так тихо в здании и во дворе?

Зина обеими руками держится за Иннину юбку.

Не успевает Римма открыть дверь своей квартиры, как к ней несутся по коридору беленькие девочка и мальчик с криком «мама приехала», Римма подхватывает их и сразу спрашивает:

— Какие книжки в саду читали, в какие игры играли?

Выходит и муж, приглашает нас к столу. У него через плечо полотенце.

Мы едим. Инна кормит Тусю с ложки, но кисель и пюре текут по подбородку. Туся безучастна, глаза её полузакрыты. Как её посадили на диван, так она и сидит, привалившись к спинке.

Риммины дети удивлённо смотрят на Туею.

Римма, как и её дети, удивлённо смотрит на Тусю.

— Неужели совсем задушили уколами и она не очнётся? — спрашивает непонятно кого и идёт в коридор, к телефону.