— Вот иди на кухню, — проговорила, взмахом руки указывая направление, — и делай. На троих.

Тимур почему-то закашлялся, но послушался и ушел в сторону кухни, буркнув что-то про женский произвол. Я же открыла пакет Марка.

Тихо икнула и достала ворох кошачьих одежек. Лекс выгнул спину и с воем умчался в спальню.

Этот бренд я знала. Они изготавливали эксклюзивные вещи для домашних питомцев. Качественные да, без всяких стразиков и прочей гадости. Но стоила их продукция столько, что каждый раз ко мне приходила огромная зеленая жаба.

— Это что? — почему-то шепотом спросила я.

— Подкуп Лекса, — с самым серьезным видом ответил Марк.

И тут я не выдержала. Смех, который копился с момента прихода этих двоих, наконец-то вырвался наружу. Я так и села на диван, среди мисок, поводков и ошейников, продолжая держать в руках кошачьи наряды. И хохотала, хохотала.

Осеклась только, когда увидела, как лицо Марка приобрело просто каменное выражение. Черт!

— Извини! Это я от неожиданности.

— Все нормально.

Ага, по твоему тону прямо видно, что нормально. Я встала, скинув на диван вещи и подошла поближе. Едва уловимый запах парфюма чуть затуманил на миг голову. В то время как я смотрела в серые глаза, сейчас опять заледеневшие.

— Марк, спасибо огромное за подарок. Просто Лекс, — я снова не могла удержаться от улыбки, — просто он терпеть не может поводки. А вот одежду любит.

Его взгляд моментально потеплел, я даже не знала, что это может происходить так быстро.

— А я купил пять поводков, — задумчиво проговорил Марк, — пять долбаных поводков из самой лучшей кожи.

Я снова хихикнула и спросила:

— Если я тебя поцелую это будет нарушением субординации?

Со стороны кухонной стойки что-то грохнуло, выругался Тимур. Бросила туда быстрый взгляд и поняла, что сосед уронил разделочную доску. И теперь на мгновение скрылся из виду, потом вновь показался. При этом доску держал как-то странно, словно готовился крушить ею что-то.

— Еще раз скажешь про субординацию вне работы, и я буду зол, — предупредил Марк странно севшим голосом.

— То есть во внерабочее время я могу на тебя орать? — хмыкнула недоверчиво.

— Нет хуже зрелища, чем орущая женщина.

Я выдала смешок, приподнялась и губами коснулась выбритой щеки. Это самый невинный поцелуй вдруг заставил сердце забиться чаще, кровь ударила в голову. И жар проник в самую глубину души. Такой же, как при поцелуе с Тимуром.

Дура ты, Кристина.

Я отстранилась с самым спокойным видом, кинула взгляд на Тима. Ага, он уже занимался мясом, а не сверлил родственника злым взглядом. Что меня вечно умиляет в мужчинах, так это извечное: «она моя, потому что я ее первый увидел… поцеловал… сидел с ней в садике на одном горшке». При этом у женщины о ее чувствах иногда и спросить то забывают. Ладно хоть по башке не бьют, как раньше, и в пещеры не тащат.

— По поводу работы, — проговорил вдруг Марк, — вне ее я спокойно общаюсь с сотрудниками.

Мы стояли друг к другу слишком близко. Я кожей чувствовала его тепло и дыхание, какое-то рваное, тяжелое.

Хотя да, что-то жарко в квартире. Так, что хочется охладить лицо водичкой. Да и тесно немного от двух мужчин. Немаленьких мужчин.

В итоге у нас началась спонтанная и очень странная вечеринка. По степени сумасшествия я бы поставила ее на одну полку со знаменитым чаепитием у Шляпника. Тимур не подпустил меня к мясу, заявив, что стейк женских рук не терпит. Я пожала плечами и попыталась примерить обновки Лексу, но кот удрал, крича во весь голос о насилии над личностью.