– Спасибо за информацию, – благодарно сказал Элрик, – Она мне пригодится, когда придет время.

– И что ты собираешься делать, Элрик? – спросил Дивим Слорм.

– Отложить на время все другие дела и заняться поисками щита. Это необходимо сделать, потому что иначе все сражения будут заканчиваться для нас так, как сегодняшнее.

– Я пойду с тобой, Элрик, – сказал Мунглам.

– И я тоже, – сказал Дивим Слорм.

– Чтобы реализовать пророчество, нам понадобится четвертый, – сказал Элрик. – А что стало с Карганом?

Мунглам опустил глаза.

– Разве ты не заметил?

– Что не заметил?

– На борту флагманского корабля Джагрина Лерна, когда ты пробивался к капитанскому мостику… Ты что, не заметил, что ты сделал? Вернее, не ты, а твой проклятый меч?

Элрик почувствовал приступ отчаяния.

– Не может быть. Неужели я… убил его?

– Да.

– О боги! – Он поднялся и принялся мерить шагами зал, ударяя кулаком по ладони другой руки. – Этот адский клинок все так же требует дань за свои услуги. Он продолжает выпивать души друзей. Странно, что вы двое все еще со мной!

– Я с тобой согласен. Это и в самом деле удивительно, – с чувством сказал Мунглам.

– Я скорблю по Каргану. Он был хорошим другом.

– Элрик! – взволнованно сказал Мунглам. – Ты должен знать, что не несешь ответственности за смерть Каргана. Это был перст судьбы.

– Да, но почему я постоянно должен быть палачом судьбы? Мне уже и не перечислить всех друзей и добрых союзников, чьи души забрал этот меч. Мне ненавистно и то, что он забирает души врагов, чтобы напитать меня энергией, но то, что он причащается и душ друзей, – это совершенно невыносимо. Я подумываю о том, чтобы отправиться в самое сердце Хаоса и там принести в жертву нас обоих. Вина хоть и косвенно, но лежит на мне, потому что если бы не моя слабость, которая вынуждает меня пользоваться услугами меча, многие из тех, кто стали моими друзьями, все еще были бы живы.

– Но в главном твой меч должен послужить благородной цели, – сказал Мунглам неуверенным голосом. – Нет, моему разуму это не по силам – тут парадокс на парадоксе. Либо боги сошли с ума, либо их логика так причудлива, что нам ее не понять.

– Трудно в такие времена помнить о каких-то великих целях, – согласился Дивим Слорм. – Нам не дают передохнуть, мы не можем остановиться на мгновение, чтобы поразмыслить, мы должны снова и снова сражаться, нередко забывая, за что же мы сражаемся.

– А так ли в самом деле величественна эта цель? – с горечью улыбнулся Элрик. – Если мы игрушки в руках богов, то, может, и боги – всего лишь дети?

– Эти вопросы сейчас не имеют значения, – сказал Страаша со своего трона.

– По крайней мере, грядущие поколения будут благодарны Буревестнику, если он исполнит то, что ему предначертано, – сказал Мунглам.

– Если Сепирис прав, – сказал Элрик, – то грядущие поколения даже не будут знать о нас – ни о людях, ни о клинках!

– Может быть, неосознанно, в глубине души они будут о нас помнить. Просто они будут думать, что наши подвиги совершены героями, носившими другие имена.

– Ая хочу только одного – чтобы мир меня забыл, – вздохнул Элрик.