– Если так, то война нами выиграна, – засмеялся Манс. – Боуэн лучше умеет считать мечи, чем пользоваться ими.

– Здесь командовал Старый Медведь, – снова заговорил Джон. – Это хорошее, сильное место, а он укрепил его еще больше. Вырыл ямы, поставил колья, сделал запасы воды и пищи. Он готовился…

– …Встретить меня? – закончил за него Манс. – Ну что ж, приготовился он на славу. Если б у меня хватило глупости полезть на этот холм, я потерял бы пять человек на каждую убитую ворону и еще считал бы, что мне повезло. – Он плотно стиснул губы. – Но когда мертвые встают, от стен, кольев и мечей нет никакой пользы. С мертвыми сражаться нельзя, Джон Сноу – я это знаю лучше, чем кто бы то ни было. – Манс взглянул на потемневшее небо. – Вороны сами не знают, как здорово нам помогли. А я‑то думал, почему же нас никто не атакует. Однако нам надо пройти еще сотню лиг, а холод крепчает. Варамир, пусть твои волки поищут, нет ли поблизости упырей. Я не хочу, чтобы они застали нас врасплох. Костяной Лорд, удвой караулы и позаботься, чтобы у каждого были факел и огниво. Стир, Ярл, вы отправитесь в путь на рассвете.

– Манс, – сказал Гремучая Рубашка, – отдай мне вороньи кости.

Игритт выступила вперед, загородив Джона.

– Нет. Нельзя убивать человека за то, что он солгал, пытаясь защитить своих братьев.

– То‑то и есть, что они ему до сих пор братья, – ответил Стир.

– Нет, – упорствовала Игритт. – Он не убил меня, как они ему велели. А вот Полурукого убил, мы все видели.

Дыхание вырывалось паром изо рта Джона. «Если я солгу, он узнает». Глядя Мансу в глаза, он сжал и разжал обожженные пальцы.

– Я ношу плащ, который дали мне вы, ваше величество.

– Овчинный! – подхватила Игритт. – И мы провели под ним много ночей!

Ярл засмеялся, и даже Харма ухмыльнулась.

– Правда это, Джон Сноу? – мягко спросил Манс. – Насчет ее и тебя?

За Стеной легко заблудиться. Джон не знал больше, где честь, а где позор, что хорошо и что дурно. «Да простит меня Отец», – подумал он и сказал:

– Да.

– Хорошо, – кивнул Манс. – Поедешь утром вместе с Ярлом и Стиром. И она тоже. Не в моих обычаях разлучать два сердца, которые бьются, как одно.

– Куда мы должны ехать? – спросил Джон.

– За Стену. Пришло время доказать свою верность не только на словах, Джон Сноу.

– На что мне ворона? – недовольно возразил Стир.

– Он знает Дозор, Стену и Черный Замок лучше любого нашего разведчика. Если ты не совсем дурак, он тебе пригодится.

– А если окажется, что его сердце осталось черным?

– Тогда ты его вырежешь. Костяной Лорд, колонна должна двигаться во что бы то ни стало. Если мы доберемся до Стены раньше Мормонта, победа будет за нами.

– Будет двигаться, – сердито проворчал Гремучая Рубашка.

Манс кивнул и зашагал прочь вместе с Хармой и Шестишкурым. Волки и сумеречный кот Варамира последовали за ними. Игритт и Джон остались с Ярлом, Гремучей Рубашкой и магнаром. Двое последних смотрели на Джона, не скрывая злобы, Ярл же сказал:

– Слыхали? Мы выезжаем на рассвете. Соберите съестного, сколько сможете, охотиться у нас времени не будет. И сделай что‑нибудь со своей ободранной рожей, ворона.

– Ладно, – сказал Джон.

– Ты не врала бы, девушка, – сказал Гремучая Рубашка Игритт, поблескивая глазами сквозь глазницу великаньего черепа.