Но армия короля была вконец измотана и нуждалась в передышке.
В конце лета тан Освальд Эбенгард вернулся домой. Он был нездоров, исхудал и стал бледен. Мрачный и раздражённый ходил он по своему владению, резко выговаривая всем, кто не угодил ему. На дочь не смотрел. Так прошло два месяца. И вдруг по стране прокатилась страшная новость – на Михайлов день герцог Вильгельм высадился на английском побережье. Он прибыл с большой и хорошо вооружённой армией, его люди привыкли к сражениям и, кроме того, верили своему предводителю и были ему преданы. Вильгельм обещал тем, кто шёл за ним, земли. А что могло быть заманчивее для безземельных рыцарей, младших сыновей богатых и знатных семейств?
Гарольду пришлось в большой спешке перебрасывать свои силы вновь на побережье. Решающее сражение состоялось при Гастингсе. Оно было трудным для обеих противостоящих сторон, длительным и очень кровопролитным. В этом сражении герцог Вильгельм впервые применил неизвестный ещё англосаксам арбалет вместо привычного им лука. Арбалетная стрела была намного тяжелее обычной, била с гораздо большей силой и пробивала даже самые надёжные доспехи. В ходе этой страшной битвы, пал последний англосаксонский король Гарольд, поражённый в глаз случайной стрелой. Погибли и его братья. В жестокой кровавой схватке полегла практически вся регулярная армия англосаксов, а это ни много ни мало около трёх тысяч человек. Погибло также много ополченцев, но части из них удалось спастись. Исходом битвы стало не только падение Гарольда, но и окончание владычества англосаксов на острове, а герцог Вильгельм, правивший Нормандией, в одночасье стал королём всей Англии.
Волны норманнов хлынули на остров. Все они жаждали земель и богатств. Владения саксов, поддерживавших Гарольда, быстро переходили в руки победителей. Новый король щедро вознаграждал своих преданных рыцарей.
– О, какая лапочка тут нашлась, – пробормотал он. – Иди ко мне, крошка. Старина Финн умеет доставить женщине удовольствие, тем более такой милашке, как ты.
И замер, удивлённый. В руках у красавицы блеснул кинжал.
– Ты не получишь меня, ублюдок, – сквозь зубы проговорила она, сверкая злыми глазами. – Убью и тебя, и себя, но не дамся.
– Ого, – хохотнул вояка, – какие мы несговорчивые.
И он пошёл на девушку, широко раскинув руки и ухмыляясь во весь рот.
Но тут во дворе раздался властный голос, и шум за окном мгновенно стих.
Резко распахнулась дверь, и на пороге возник высокий светловолосый рыцарь с мечом в руке. Его стального цвета глаза были холодны как лёд.
– Что здесь происходит, Финн? – спросил он тихим голосом, в котором, однако, отчётливо звучал металл. Этот человек явно привык отдавать команды и встречать безоговорочное подчинение.
Рыжий Финн сразу изменился в лице и вытянулся перед рыцарем.
– Ничего необычного, мессир, – смиренно ответил он, – приласкать девушку хотел, только и всего.
Рыцарь взглянул на стоящую с ножом в руке Эльгиту. Быстро окинул её всю сразу потеплевшим взглядом и обратился к солдату.
– Ступай, собирай людей, Финн, – отдал он команду, – мы выступаем. И никаких ненужных убийств, никаких грабежей. У нас есть более важная задача. Всё остальное – потом.
И он снова повернулся к девушке, всё ещё сжимавшей в руке кинжал.
– Не бойтесь, леди, всё самое страшное уже позади, – голос рыцаря смягчился. – Но ваше поместье переходит во владение короля Вильгельма. Он сам назначит нового хозяина. Однако вы можете не опасаться за свою жизнь, мы не воюем с женщинами.
– Есть кое-что более страшное, чем смерть, сэр рыцарь, – отчётливо проговорила девушка, – это потеря чести. |