- Не знал, что он такой подлец! - воскликнул Андрий Михайлович с нескрываемой злостью. - Весь в крови, а выдает себя за добропорядочного. И ты ставишь его мне в пример! Знаешь, сколько тогда в Любене?..

Андрий Михайлович не заметил сестру, но острый запах свежего кофе возвестил о ее появлении, и он оглянулся. Встряхнул стол так, что зазвенела посуда, оттолкнул стул, давая дорогу сестре.

- Знаю... - не обратил внимания на ее появление Роман. - Тогда отцовские хлопцы гуляли в Любеке всю ночь, и не одна голова...

- А сколько детей! - крикнул в отчаянии Андрий Михайлович. - Они хватали младенцев за ноги и разбивали им головы!

- Неизбежные издержки гражданской войны...

ровным тоном возразил Роман.

- И после этого ты хочешь обратить меня в свою веру? Веру убийц! И ставишь в пример этого подонка, с которым я имею несчастье состоять... Андрий Михайлович, не договорив, схватил чашку с горячим кофе, отхлебнул и обжег губы, но только поморщился и жадно глотнул еще раз.

Стецишин двумя пальцами взял чашку за тоненькую дужку, с удовольствием понюхал кофе и осторожно помешал ложечкой.

- Ты не клала сахар? - спросил у Олены Михайловны так, будто ничего не произошло и они заканчивают этот торжественный обед в его честь в такой же доброжелательной и приятной атмосфере, в которой он и начался.

Олена Михайловна не ответила Роману, однако, должно быть он и не требовал ответа, потому что сразу же снова уставился на Андрия.

- Не горячись, - сказал он, - мы же интеллигентные люди и должны сдерживать нездоровые страсти.

- И он называет это нездоровыми страстями! - повернулся Андрий Михайлович к сестре. - Открыто склоняет меня к измене и называет мое возмущение нездоровыми страстями!

- Я не требовал от вас никакой информации, и прошу уважаемого пана..

- Никакой я не уважаемый пан, - не дал ему договорить Андрий Михайлович. - Привыкли: прошу пана, я очень извиняюсь... Не мешает ли вам узел на петле, прошу извинить? И ногой табуретку из-под уважаемого пана... Да, ты не требовал от меня информации, это правда. Но ты учил меня, как бить под ложечку свой народ, как подрубать то, что объединяет и цементирует нас, нашу дружбу и единство. А ты под него тихой сапой...

- Забудем этот разговор. - Стецишин начал нервничать. Поставил чашечку, не отхлебнув кофе, на его лбу выступил пот.

- Зачем же забывать! Позиция вашей организации достаточно ясна, но она не найдет поддержки в нашем доме, неужели ты этого не понял? Во всем Озерске, на всей Украине, и передай это вот так, как слышишь, твоим единомышленникам!

Стецишин медленно встал. Вынул клетчатый, аккуратно сложенный платок, вытер губы и молча спрятал в карман. Вежливо поклонился, но говорил хрипло, и плохо скрытая ярость прорывалась в его словах:

- К сожалению, у меня ограниченное время, и я должен...

Никто не ответил ему, и он направился вокруг стола к двери, неуклюже протиснулся между сервантом и креслом, изобразив на лице улыбку, открыл уже дверь, но остановился в последний момент.

- У меня подарки, и я хотел бы...

Теперь не выдержала Олена Михайловна:

- Купить нас за модный свитер? Или нейлоновую кофточку из магазина уцененных товаров?

Змеиная улыбка снова скользнула по лицу Стецишина.

- А ты была когда-то вежливее, Олюся, - не удержался, чтобы не уколоть на прощание. - И красивее...

Увидев, что Андрий Михайлович схватил стул, Стецищин быстро проскользнул в переднюю...

Шугалий понимал, как нелегко Олене Михайловне рассказывать. Сидел молча, не перебивал и ничего не уточнял. Когда она кончила свой рассказ, попросил:

- Повторите, пожалуйста, что вы услышали, когда вернулись с кофе. Если возможно, припомните дословно.

Олена Михайловна сказала:

- Я и сама удивляюсь: какой-то негодяй, с которым у Андрия были отношения... - Она зажмурила глаза и повторила услышанное от брата в тот трагичный день: - Он сказал: "С которым я имею несчастье".