Регг встал.

— Возможно, нам уже пора...

Взгляд аббата посуровел.

— Зачем ты пришёл, Абеляр? Хочешь моей поддержки и поддержки церкви? Ты не получишь ни того, ни другого. Ты видишь, как зло набирает силу? Ты бредящий еретик. Это политическая распря. Ничего больше.

Абеляр поднялся со скамьи. Он с трудом мог поверить услышанному.

— Твой рассудок покинул тебя? Политическая распря, говоришь?

Аббат шагнул к нему, в его взгляде был гнев. Регг встал между ними.

— Да. Какое мне дело до того, кто правит Сембией? Вера поддержит всякого, кто обладает властью. И вера важнее страны или того, кто ею управляет. Каждый день она обращает народ в веру повелителя утра. И этот поток увеличится с началом войны.

— Ты безумен, - сказал Абеляр, прежде чем здравомыслие успело его остановить.

— Так... - начал Регг.

Аббат покачал головой.

— Твои мирские заботы затмевают твой взор. Вскоре случится Избавление. Мой долг перед повелителем утра — обращать народ в его веру, а не выбирать сторону в гражданской войне.

Слова аббата как будто доносились из уст чужака.

— Ты обращаешь народ, потому что предлагаешь ему лёгкую веру, - сказал Абеляр. - Учишь их сидеть на своих руках и ждать, пока бог поднесёт им всё на блюдечке. Но он не станет этого делать. Это не его путь.

— Я предлагаю им веру в надежду. И откуда тебе знать о его путях?

— Что я знаю, так это...

— Мы уходим, - сказал Регг, пытаясь оттолкать Абеляра к двери. Абеляр не поддался.

— Ты предлагаешь ложь, - выплюнул он, обнаружив, что повысил голос. - Не будет никакого Избавления. Это ересь.

Регг тихо выругался.

В ответ аббат закричал:

— Ересь? Ты осмеливаешься говорить так в этих залах?

— Потише, люди, - сказал Регг, но аббат проигнорировал его.

— Ты слеп, Абеляр Корринталь! И когда Избавление придёт, ты останешься позади!

Абеляр усмехнулся, обвиняюще наставив палец на бывшего учителя.

— Грядёт тьма, а не Избавление, и когда она наступит, ты осознаешь свою глупость.

Двери в часовню распахнулись настежь, и полдюжины жрецов и стражников с булавами наготове влетели внутрь.

Регг отодвинул Абеляра от аббата.

— Здесь всё хорошо, - сказал он новоприбывшим.

Аббат оскалился.

— Мне стоит взять тебя под стражу и отправить в Ордулин для суда.

— Можно я, аббат? - спросил один из стражников, молодой и слишком ретивый новообращённый, едва успевший отрастить бороду.

Регг отпустил Абеляра, положил ладонь на рукоять оружия и посмотрел на юношу.

— Попробуй, мальчик, и никакого избавления ты не дождёшься.

Абеляр услышал сталь в словах друга, и это привело его в чувство. Он не станет проливать кровь верующих, тем более в стенах храма. Усилием воли он взял себя в руки, выбранил себя за потерю самообладания, и посмотрел на своего бывшего друга и наставника.

— Ты не арестуешь меня, аббат, - спокойно сказал он. - Мы зашли ещё не так далеко.

Аббат посмотрел на Абеляра в ответ. Его лицо было багровым, тяжелое дыхание — громким. Наконец, он сказал:

— Уходи, Абеляр. Никогда сюда не возвращайся. Я прикажу тебя арестовать, если увижу ещё раз.

Эти слова сделали Абеляру больно, но он кивнул. Обернувшись, он потащил за собой Регга, и они прошли через толпу латандеритов, когда-то бывших его братьями. Они смотрели на Абеляра, и у того не было сил взглянуть на них в ответ. Ноги под ним ослабели.

Когда они вышли за порог часовни, аббат окликнул его.

— Я каждый день получаю силу творить заклинания именем повелителя утра, Абеляр. Подумай об этом. Если то, во что я верю, ложь, откуда берётся этот дар?

Абеляр не остановился и не обернулся.