Вот оно. Снова скрежет. Раздался у входной двери.

Грабитель? А может пьяница ломится не в ту дверь?

Приоткрытая дверь в спальню отделяла её от остальных помещений мансарды, где они жили. Свободной рукой он распахнул дверь и выглянул наружу.

Тьму рассеивали лишь тлеющие в камине угли. Фрейг облизал губы, обвёл взглядом помещение, не заметил ничего, кроме скромной меблировки. Он тихо зашагал по комнате ко входу и торопливо проверил защёлку.

Закрыта.

Он весь вспотел. Дыхание было торопливым. Фрейг не мог объяснить этого, но в его костях сидел ужас. Он стоял во мраке, тяжело дыша, прислушиваясь, уверенный, что кто-то таится по ту сторону двери, отделённый от него всего лишь тонким куском старого дерева. Потной ладонью он сжал кинжал покрепче. Врасплох его не застанут. Пьяница или грабитель, он будет наготове.

Он приложил ухо к двери и прислушался.

Услышал дыхание, глубокое дыхание сильных лёгких.

Но не по ту сторону двери.

Прямо позади него.

Чьё-то присутствие заполнило комнату, похитив весь воздух. Стало так холодно, что Фрейг увидел собственное дыхание. Страх вцепился в него. Он развернулся на месте, задыхаясь.

От увиденного его парализовало ужасом. Из ладони выпал кинжал. Он почувствовал, как отвисла челюсть, но не смог её закрыть. Он смотрел на огромную фигуру с мерцающей красной плотью, белыми глазами, чёрными крыльями и рогами. Изверг прижал к губам когтистый палец — и улыбнулся.

Фрейг мог только таращиться. Его зрение затуманилось. Сердце барабаном отдавалось в ушах. Комната закружилась. Он почувствовал лёд, намерзающий на бороде и бровях. Он видел только белые глаза изверга.

— Фрейг? - позвала из спальни Арла, её голос был нечётким со сна. С тем же успехом она могла звать его из другого мира.

Дьявольская фигура оглянулась на дверь в спальню, посмотрела обратно на Фрейга, задрав бровь.

— Надеюсь, у тебя красивая жена, - сказало оно и окутало мужчину мраком.

Глава 3

18 уктара, год Грозовых Штормов

Заходящее солнце частично уже скрылось за горизонтом, окутав крышу мира пламенем и окутав Селгонт сумраком. Небо затянули облака, тонкие и сухие, как старые кости. Тамлин знал, что северную засуху они не облегчат.

Из окна в западной башне дворца хулорна он смотрел на свой город, город, раздувшийся от беженцев, готовых питаться любыми объедками, раздувшийся от страха, питавшего сам себя. Тамлин не мог избавиться от мысли, что Селгонт из последних сил удерживает свои позиции, что продолжающийся натиск вонючих, потеющих человеческих толп, втекающих в него каждый день, скоро одним лишь несметным числом своим сметёт город, столкнет его в тёмные воды Внутреннего моря.

В воздухе висел густой, как туман, страх. Надвигалась война.

Тамлин смотрел, как опускается за горизонт солнце и Селгонт погружается во тьму. Ночь призвала факельщиков. Вспыхнули уличные фонари, превратив селгонтские улицы в светящихся змей, скользящих мимо тесных рядов лавок, постоялых дворов и жилых зданий. Неосвещённым остался лишь северо-западный угол города возле Храмовой улицы. Разместившиеся там во временном посольстве Шадовар предпочитали тьму.

На востоке Тамлин видел Хиберские ворота. Он знал, хотя и не мог разглядеть, что там собралась толпа дряхлых беженцев со своими дряхлыми повозками. Сколько бы людей не входило каждый день в город, на следующий день их появлялось ещё больше — иногда на горстку, иногда на порядок. У людей не было повода оставаться на своих фермах, и все боялись оказаться за пределами городских стен, когда прибудут войска Ордулина.

Тамлин позволял им входить в город, несмотря на нехватку продовольствия. Он приказал каждому способному на такое жрецу в Селгонте использовать свою дарованную божествами магию для создания пищи и чистой воды.