– Итак, он вернулся, – произнес Брол Хандар, – или другой овлийский воин сделал маску и старается внести страх в наши сердца.

– Нет, это он. Использует кнут с шипами и двойной топор. Само это оружие почти что легенда.

Смотритель наморщил лоб. – Легенда?

– Легенды овлов говорят, что некогда народ вел войну на востоке. Тогда овлы жили на пустошах. Кадаран и рюгта изобретены для сражений с теми врагами. Других подробностей у меня нет? разве что добавлю: по всей вероятности, враги были нелюдями.

– У каждого племени есть сказки о прошлых войнах, о веке героев…

– Смотритель, легенды овлов совсем не таковы.

– О?

– Да. Во-первых, овлы проиграли войну. Потому и бежали на запад.

– Летер не посылал экспедиций в пустоши?

– Уже десятки лет. Ведь у нас было достаточно противников на ближних границах. Последняя экспедиция была уничтожена; единственная выжившая сошла с ума от увиденного. Она говорила о какой-то «Шепчущей Ночи». Вероятно, голосе смерти. Но ее безумие оказалось неизлечимым; ее убили.

Брол Хандар размышлял над услышанным. Подъехал офицер, ожидающий приказов Атрипреды. – Спасибо, – сказал он наконец и отвернулся.

– Смотритель…

Он снова поглядел ей в лицо. – Что?

– Если Красная Маска сумеет… объединить племена… гм… нам действительно потребуется помощь Тисте Эдур.

Его брови поднялись. – Естественно, Атрипреда. «Может быть, теперь я докричусь до Императора и Ханнана Мосага. Проклятие Летуру Аникту. Во что еще он нас втравит?»

Он неумолимо погонял летерийского коня, правя на север и северо-восток, через вспаханные поля, недавно бывшие пышными пастбищами Овл’дана. Проезжающий чужак привлекал внимание хуторян; в последней деревушке трое размещенных на побывку солдат оседлали лошадей и пустились в погоню.

Въехав на дно ущелья, которое только что миновал Красная Маска, они встретили смерть: раздался хор из человеческих криков и лошадиного ржания, яростный, но быстро утихший.

Всадник замедлил бег коня (он слишком долго неуклюже трясся в неудобном летерийском седле). Никто не схватит его здесь, так что загонять животное до смерти нет резона. Враг слишком полагается на надежные гарнизоны, враг опьянен добычей; Красная Маска многое узнал, проведя день и ночь в наблюдении. Копейщики из Синей Розы, прекрасно сидящие в удобных седлах. Эти будут получше, чем пешие солдаты прошлых лет.

Пока что, с самого своего возвращения, он находит лишь брошенные стоянки овлов, следы прохода стад (много меньших, чем раньше) и сломанные дуги вигвамов. Как будто его народ почти истреблен, а уцелевшие бежали. Он наткнулся на место боя, но там были лишь трупы иноземных солдат.

Солнце висело низко над горизонтом, наступали сумерки, когда он обнаружил первую за сегодня сожженную стоянку овлов. Год прошел, может и более. Белые кости торчат из травы, чернеют пеньки опор, пахнет пылью и одиночеством. Некому было отпеть павших, положить истерзанные трупы на платформы, позволяя свободным душам улететь в танце стервятников. В нем пробудились мрачные воспоминания.

Он поехал дальше. Когда опустилась тьма, риназаны не спеша улетели; Красная Маска расслышал слева и справа стук двух пар лап. Выполнив кровавую работу, его едва различимые во мгле спутники занимали обычные места стражей.

Риназаны уселись на покатые чешуйчатые спины – слизывать брызги крови, выбирать клещей; их головки мотались, зубы щелкали, рты вдыхали оказавшихся слишком близко насекомых.

Красная Маска позволил глазам почти закрыться. Он не спал уже два дня. Со скользившим по земле справа Сег’Чероком, здоровенным самцом, и Ганф Мач, превращавшимся в самку трутнем, он был в полной безопасности.