Пробудились и другие духи, отовсюду слетевшиеся к воину – жертвы самого Тоблакая. Их были целые легионы.

Смерть ревела. Напор хаоса давил духов, рвал на части – несмотря на их число, на силу сложенных воль духи останавливались, не могли идти дальше – Куру Кан закричал – вытянуть из Тоблакая еще больше сил означало бы убить его. Они не справились.

Проиграли…

На расчищенном пространстве посреди кладбища Тартеналов сидел скрестив ноги согбенный шаман. Вот он зашевелился, глаза открылись. Поглядев вверх, он увидел стоящего прямо на крае Аблалу Сани.

– Давай, парень, – сказал он.

Юный Тартенал с плачем рванулся к нему – в руках его был нож, один из собственных ножей Арбэта: почерневшее от времени лезвие, глифы столь древние, что их почти невозможно прочитать.

Арбэт кивнул, когда Аблала Сани глубоко погрузил оружие в грудь шамана. Не в сторону сердца – Старый Горбун хотел умереть не сразу, ему нужно было источить всю силу, накормить множество духов, уже встававших из могил.

– Уходи отсюда! – закричал Арбэт и упал набок. Кровь пузырилась на губах. – Уходи!

Издав детский всхлип, Аблала Сани побежал.

Духи собрались – полукровки, чистокровные, ушедшие в землю сотни и сотни лет назад.

И Старый Горбун Арбэт показал им нового бога. А потом показал – силой крови – путь к богу.

Куру Кан ощутил себя на пути потока, исполинской волной ринувшегося в проход. Появились духи, целая армия духов.

Теломены. Тартено Тоблакаи.

Тартеналы…

Они мчались, и хаос отпрянул, но затем атаковал вновь.

Сотни исчезли.

Тысячи голосов вопили в агонии.

Куру Кан оказался поблизости от молотящего руками воина – Тоблакая. Схватил за горло, напряг руки и потянул его вверх.

Вода, шумный прибой, под ногами хрустит коралловый песок. Одуряющий жар бешеного солнца.

Шатаясь, на берег – да, Куру Кан сможет дойти хотя бы сюда.

Выбраться на берег.

Он отпустил воина и увидел, как тот падает на пляж островка, как тянет за собой пронзенную мечом ногу…

Море подобралось к старому Цеде со спины, схватило и потащило к себе, рокоча и брызгаясь.

Вода повсюду, она кружится и затягивает его глубже, еще глубже.

Но они сумели.

«Мы сумели.

А море, друзья мои, никогда не мечтало о нас».

На песке арены лежал мертвый Рулад Сенгар. Кровь вытекла, тело приобрело цвет речной глины и стало столь же холодным. В песке блестели влажные кругляши монет, вытекшая кровь почернела.

Зрители ждали.

Ждали, когда же Император Тысячи Смертей поднимется снова.

Солнце восходило все выше, звуки городского сражения приближались.

Если бы кто-то из них поднял взор к небу – заметил бы точку на северном горизонте. Точку, что быстро росла.

До Вечной Резиденции оставалась одна улица. Скрипач вывел взвод на крышу какого-то большого официального здания. В теплом утреннем воздухе мелькали частицы пепла, весь видимый отсюда город заволокло пылью и дымом.

Они потеряли Геслера и его взвод после засады на гарнизон, но Скрипач не был особенно озабочен. Сопротивление шаткое. Он на корточках подобрался к краю крыши, поглядел на Вечную Резиденцию впереди, а потом вниз, на улицу.

Там ворота, закрытые, но стражи не видно. Чертовски странно. Где все?

Он вернулся к солдатам, которые затаили дыхание и сгрудились в середине крыши. – Ладно, – сказал он, опуская арбалет и развязывая мешок, – там есть ворота, и я могу раскрыть их долбашкой. Потом идем вниз и прямо вперед. Быстро и грубо.