– Рит, это кто такой деловой у вас?

– Виталий Максимович Шустров – вчерашний студент, а сегодняшний начальник нашего штаба.

– То есть он у вас самый главный? – удивилась я. – Надо же, такой молодой. Шустрый Шустров. Это наследственное?

– Не знаю. Наши уже напридумывали, что он племянник замминистра, – и Рита назвала фамилию босса Юры, внебрачного папаши Ланы. – Только, по-моему, мальчишка просто умеет себя подать, как лучшее блюдо в меню. Вот и все.

– Тебе не слишком нравится Виталий Максимович, – поняла я.

– Этот парень не из тех, кто изобретает вечный двигатель, но он первый доложит об изобретении начальству… Вика, а почему ты сказала про маньяка? – Марго решила сменить тему. – Разве они такие бывают?

– Какие?

– Такие не сексуальные. Политизированные.

– А как еще объяснить почти синхронные убийства однофамильцев кандидатов? Или два штаба ведут в буквальном смысле смертельную битву? – предположила я.

– То есть мы устранили их двойника, а они в ответ прикончили нашего? – нахмурилась подруга. – По-твоему, я работаю на мафию? Вряд ли. К чему такие сложности? Разве трупы нравятся избирателям? Избирателям нравится только одна вещь – халява. За поллитру или сотню они хоть за черта лысого проголосуют. Да и вообще, недаром говорят: важно, не как голосуют, а как считают. Зачем же тратиться на киллера, лучше приберечь денежки до того момента, когда будут бюллетени считать.

– Да, здесь не сходится, – согласилась я. – Это не самая лучшая версия. И потом, не станет наемный убийца с шарфом ходить и газеты резать. В этом есть что-то опереточное или отчаянное. Вот у маньяков обычно бывает трудное детство, психическая травма и все такое.

Если честно, я и сама не знаю точно, откуда в голове всплыла мысль о политическом психопате, который хочет устроить зачистку выборов. Но, согласитесь, в этом что-то есть…

– Вик, говорят, что политических убийств вообще не бывает, – возразила мне Ритка. – Все громкие смерти политиков все равно из-за денег. Так что я бы поставила на банальное ограбление. Двойникам ведь заплатили за участие в гонке. Не помню, чтобы при убитых нашли крупные суммы. Вот то, что связывает обоих. Вот тебе и мотив. Нужно будет уточнить у Стаса.

Но мне эта версия казалась слишком приземленной. Я в происходящем видела нечто пугающее, зловещее, непонятное. И как оказалось, интуиция и на этот раз меня не подвела.

Ираида – женщина еще молодая и даже вполне симпатичная, если не считать скучный хвостик в качестве прически, бесцветные и бесформенные костюмы и глаза, которые впиваются в тебя, как бормашина в зуб.

Вот и сегодня. Не успела я войти в учительскую, услышала ее противный голос:

– Привет, Викуся! Как поживает Юрий Вадимович?

Забыла сказать, Таблица Менделеева в полном восторге от моего жениха. Он иногда за мной заезжает, так она вешается на него, как ценник на одежду. Ираида уверена, что я слишком легкомысленна и не заслуживаю такое сокровище, в отличие от нее – сугубо серьезной и положительной. Ну и ладно, главное, само сокровище так не думает!

– У него переговоры с норвежцами, – буркнула я, лишь бы она отвязалась.

– Норвегия – очень интересная страна. Там самый высокий в Европе уровень жизни, – завела Ираида. – Но мое представление о ней в корне изменилось, когда я почитала Ларса Сааби Кристенсена.