От неожиданности я даже выронил шомпол. Удивляться было чему — ирландка говорила на русском как бы не лучше меня.

Морана поняла, что ляпнула лишнего и быстро затараторила, но уже на английском.

— У меня была подружка — беженка из России, она меня научила русскому языку. К тому же, в Англии, я общалась с русскими дворянами из высшего света. И сама начала изучать язык. Он мне очень нравится! Толстой, Достоевский, Чехов, Дивов, Лукьяненко — замечательные русские писатели. А еще есть Башибузук…

Я все молчал, не отводя от нее взгляда.

Ирландка еще больше смутилась.

— Кто такой этот, Бадабушдук, или как там его? — спокойно поинтересовался я. — Я не знаю такого русского писателя. Что он написал?

— Башибузук. Это псевдоним. Ну… — Мора покраснела. — Он не такой известный…

— Что, написал, спрашиваю!.. — с нажимом процедил я. — Отвечать на русском. Ну!

— «Страна Арманьяк», — тихо пискнула Морана. — И «Оранжевую страну». Это жанр фантастики…

— Фантастики, говоришь?

Из глаз ирландки брызнули слезы, она отвернулась от меня и тихо попросила.

— Хватит, пожалуйста. Я потом все сама расскажу. Дай мне время.

Я начал потихоньку догадываться. Какой писатель нынешнего времени в здравом уме выберет себе такой псевдоним? Только в будущем, где, со слов отца, творится и не такая хрень.

— В каком году закончилась Вторая Мировая Война?

Теперь уже Мора вытаращила на меня глаза и ошарашенно прошептала

— В тысяча девятьсот сорок пятом. Так ты… ты тоже?

— Нет… — я мотнул головой. — Я сын. Сын попаданца.

— «Док» Вайт? — Морана ахнула. — Теперь понятно с пенициллином и остальным…

— Да. Рассказывай. Не переживай, ты меня ничем не удивишь.

— Я расслабилась… — ирландка досадливо поморщилась. — Ты виноват! Вчерашний день и ночь… выбили меня из себя. Так бы ты меня никогда не расколол. Это же надо было так лопухнуться…

— Говорю, не переживай. Твое прошлое умрет со мной. Из какого ты года?

— Из две тысячи двадцать пятого…

— Чего? Отец попал из две тысячи двадцать первого…

— Того… — Мора передразнила меня. — Да, две тысячи двадцать пятый год. Я жила в Крыму. С детства инвалид — колясочник. Даже при той медицине мне никто ничем не мог помочь. В возрасте двенадцати лет я умерла и воплотилась в начале двадцатого, в теле десятилетней Мораны Маклафлин, которая тоже вроде как умерла, упав с лошади на прогулки. К счастью, часть ее знаний осталась при мне, так что получилось вжиться в образ. Не без приключений, но получилось. Теперь понимаешь, от чего я привыкла всегда маскироваться? И отчего радуюсь жизни?

— Понимаю. И как там в будущем? Марс освоили?

Мора невесело хмыкнула.

— Ага, освоили. Если хочешь спросить, чем тебе может помочь девушка из будущего, отвечу сразу — тем, что ты уже видел и знаешь. Разве что, я всегда историей увлекалась и знаю ее очень хорошо.

Я про себя чертыхнулся — именно это я и хотел спросить. Впрочем, дурной вопрос, ее закинуло в прошлое совсем ребенком, что она может уметь? Только то, чему научилась в начале двадцатого века. История? Ну посмотрим, может и пригодится. Батя принципиально не хотел ничего менять в историческом процессе, а у меня таких моральных принципов нет. А пока хотя бы русский свой подтяну.

Мы завалились в постель, еще немного поговорили и больше не возвращались к теме будущего.