– Уже не принесет, – вздохнула она. – На основании своего опыта управления домашним хозяйством и слугами могу вас заверить, что горничные никогда не перемещают табуреты. Если не настаивать, они даже не станут вытирать с них пыль, а если станут, то прямо на месте. Причем речь идет не только о табуретах в ванных комнатах, а о табуретах вообще. Заметьте, я опираюсь на свой глубокий и горький опыт. – Она хрипло хохотнула. – Вот скажите мне, чего ради горничной взбредет в голову тащить табурет из ванной на другой этаж? Согласна, девушки глупы, но даже у горничных есть глаза, а ванные не так уж велики и не загромождены мебелью. Они непременно заметили бы, что табурет очутился не на своем месте.

– Не хотите же вы сказать, что мисс Бинг солгала?

– Так это Элеонор принесла его сверху? Что именно она при этом сказала?

– Только то, что нашла табурет этажом выше и не понимает, зачем горничным понадобилось поставить в одной ванной два табурета, а в другой не оставить ни одного.

– О, если Элеонор сказала, что нашла наверху два табурета, то, вероятно, так оно и было. А она побывала в другой ванной, взглянула на другой табурет?

Карстерс хлопнул себя по колену.

– Боже правый! Каким же я был ослом! Вы хотите сказать, что другой табурет…

– Совершенно верно, – кивнула миссис Брэдли, глядя в дальний угол сада.

Карстерс вскочил, бегом преодолел лужайку и влетел на террасу.

– Поздно, друг мой, – прокомментировала миссис Брэдли, заметив с веселой улыбкой, что Карстерс не выпускает из рук ее зонтик от солнца.

Через десять минут он вернулся с разочарованным и удрученным видом.

– Не доказано, – буркнул он, снова садясь рядом с ней.

– Капля скипидара способна творить чудеса.

– Вы колдунья? – спросил Карстерс.

– Нет, просто наблюдательный человек, – ответила миссис Брэдли, задумчиво улыбаясь и не глядя в его сторону.

– В общем, вы оказались совершенно правы. Вчера, поднимаясь по лестнице, я как будто уловил запах скипидара. Табурет в ванной на втором этаже был недавно приведен в порядок. Встреченная мной на лестнице горничная сказала, что мисс Бинг заметила темное пятнышко на пробковом сиденье табурета и распорядилась его отчистить.

– Что за пятнышко?

– Девушка утверждает, что это была краска, смола или лак.

– Сдается мне, Элеонор не могла бы защитить преступника лучше, если бы знала, кто он.

– Думаете, она что-то знает?

– Не думаю, а уверена. Дороти Кларк тоже в курсе дела. И Берти Филиппсон. Да и все мы! Трудность в том, чтобы вытянуть из нас информацию.

– Вы всерьез утверждаете, что люди в этом доме сознательно выгораживают убийцу? – возмутился Карстерс.

– Может, и не сознательно. Вам доводилось учить детей?

– Нет.

– А мне доводилось. Детям известны многие мелкие факты. В этом они значительно опережают любого взрослого.

– Неужели? – вежливо спросил Карстерс, борясь с зевотой.

– Представьте. Но вы не представляете, наверное, и того, сколько требуется мастерства, чтобы извлечь из детей их знания в связном и понятном виде.

До Карстерса стал доходить смысл данного сравнения.

– Вы хотите сказать, что эти люди могут обладать полезной информацией, но, если можно так выразиться, не знают, что владеют ею в требуемом объеме?

– Совершенно верно. Их нужно расспрашивать медленно и терпеливо, пока не появится то, что педагоги называют «точкой контакта». После этого на вас может хлынуть столько всего, что вы растеряетесь, не зная, что со всем этим делать!

– На нынешней стадии расследования я даже отдаленно не могу вообразить такой удачи, – усмехнулся Карстерс.