Он здорово тогда обиделся и даже хотел уволиться, но я отговорила. Убедила, что производственный роман – это плохо для дела, и что не надо путать личное с общественным. Какое-то время он дулся, но потом снова начал смотреть на меня по-собачьи. Похоже, Паша из тех людей, которые не теряют надежды даже тогда, когда ее тщетность очевидна. Что ж, такое и со мной когда-то было. Правда, недолго. Я тоже думала, что все еще возможно, надо только набраться терпения и ждать. А главное – надеяться, верить и любить, любить, любить… Каких только замечательных теорий не изобретала, даже Екклесиаста приплела для самоуспокоения: «И возвращается ветер на круги своя». Лучше бы уж вспомнила, что было написано на перстне царя Соломона: «И это пройдет».

Чтобы отогнать непрошеные воспоминания, я мотнула головой, как лошадь, на которую напали слепни. Паша понял это как безмолвное повеление покинуть помещение, вздохнул и вышел.

Наверно, я и правда веду себя с ним по-хамски. Но ничего не могу с собой поделать. Почему-то так и тянет подколоть, причем не всегда корректно. А уж воспринимать его всерьез – и подавно не могу.

- Еще кофе? – спросил селектор голосом Алены.

- Хватит уже.

- Звонила Кротова. Взяли ее в банк. Первая зарплата – десятого июля.

Отлично. Значит, денежки скоро будут. Правда, не полностью, потому что услуги наши – дело дорогое. Одной зарплатой, тем более за неполный месяц, не отделаешься. И даже двумя не отделаешься. Поэтому тем, кто хочет устроиться на высокооплачиваемую должность или заключить выгодный брак, мы разрешаем платить в рассрочку. Бывает, и по полгода выплачивают. Зато тем, кто раскошеливается сразу, даем десятипроцентную скидку.

                                                        6.

Все складывалось на редкость депрессивно. Стоило мне забыть зонт, и после обеда полил дождь. С ветром. А если учесть, что машину я поставила в самой удаленной от входа точке двора и что на мне босоножки из ремешков…

Я стояла у окна, смотрела на потоки воды и думала, у кого бы одолжить зонт. Добежать до машины не самая большая проблема, в конце концов и охранник может довести. А вот потом… От стоянки до дома – десять минут ходу. Оптимальным вариантом было бы сэксплуатировать Пашу, но он бегал где-то, собирая материалы для очередного клиента, которому не терпелось стать компаньоном хозяина. Я хотела было освободить его, чтобы он занимался только моими проблемами, но Витя заболел, да и вообще с «источниками» Паша ладил намного лучше.

- Любуешься?

Я так и подпрыгнула. Антон стоял в дверях, бессовестно курил (что сотрудникам категорически запрещалось делать в помещении) и ехидно ухмылялся.

- Собирайся, поехали!

- Куда? – опомнилась я.

- В прокуратуру. К господину Добролобову. Он тебя ждет.

- А повестка где?

- Не обостряй. Тем более у меня есть время только сейчас. К четырем приедет клиент, которого нельзя заставлять ждать.

По дороге мы щедро поделились друг с другом полученными сведениями (я по-прежнему ни словом не упомянула о Пашином расследовании). Антон рассказал, что застрелили Вовку из очень странного пистолета, не чета банальным «ТТ» или «Макаровым», а именно из бельгийской «Астры» калибра 4,5 мм. Самое интересное, что подобный пистолетик, который свободно помещается на ладони, когда-то принадлежал Вовкиному же отцу. А еще рассказал, что убит он был – Вовка, а не отец - просто ювелирным выстрелом в сердце.