Тогда с Ракитским все получилось просто. Не понадобилось объяснений, обошлось без сцен и упреков. «Как знаешь», - сказал он, и мы остались хорошими знакомыми, поддерживающими деловые отношения. Может быть, меня даже немного задело, что он так легко отнесся к нашему разрыву. Видимо, в его фразе о том, что сначала мы прогоним мужика, а потом удивляемся его отсутствию под балконом, есть определенная доля истины. Однако с тех пор прошло два с половиной года. У меня за это время сменился не один приятель, с некоторыми я его даже знакомила. Да и у самого Антона были женщины. И тут такой разворот в полете.

Значит, все было не так просто? И все это время он… Просто бульварный роман какой-то. Мыльная опера.

Но тогда, если следовать законам жанра, он должен был непременно объясниться мне в любви. Стоя на коленях и с пресловутым букетом в зубах. Если, конечно, не сделал мне предложение по какому-то хитрому расчету, что мне, честно говоря, представлялось полным абсурдом. Какой с меня расчет, а?

Я ничего не понимала и злилась. Задать же вопрос напрямую не позволяло самолюбие. Да и как? «Любишь ли ты меня, а если да, то почему не признаешься? А если нет, то какого черта хочешь на мне жениться?» Так, что ли? Кроме того меня удерживало от подобной акции еще одно обстоятельство. А именно, вполне резонный встречный вопрос. Вопрос, на который совершенно не готова была ответить.

На самом деле, я не знала, как отношусь к нему. Конечно, он уже не казался мне скучным живым манекеном, как раньше. И, положа руку на сердце, уйди он сейчас, откажись от меня – мне было бы очень больно. Даже до похода в «Эвридику» с голубыми раками, когда он не захотел выручать Котика и я послала его… в далекую страну, мне было без него грустно, чего там греха таить. Просто я старательно пыталась себя обмануть. И доказывала себе, что это не так и что он мне сто лет не нужен. Да и события шли так плотно, что голова моя была забита по большей части совсем другим.

К вечеру третьего дня моего добровольного заточения объявился Стоцкий. Он позвонил и попросил разрешения приехать. Как будто я могла не разрешить!

Он приехал вместе с Антоном, я предложила поужинать, но Стоцкий, смешно смущаясь, отказался. Тогда я сварила кофе, и мы устроились на кухне, причем грузный следователь пролез в щель между столом и холодильником с большим трудом.

- Ну? – не выдержала я: Стоцкий пил кофе неторопливо, щурясь от удовольствия.

- Во-первых, Елизавета Андреевна, Инна Замшина, как я и предполагал, наотрез отказалась подтвердить, что 16 июня видела Чинареву, - начал он обстоятельно, с эпическими интонациями. – Она вообще отрицает, что выходила вечером из квартиры. Говорит, что соседка ошиблась, что у нее, у соседки, вообще маразм. Во-вторых, Кабана никто у вашего дома не видел. В-третьих, проверили все звонки Чинаревой с мобильного телефона в день покушения на вас. Примерно в то время, которое вы указали, был звонок на мобильный телефон некого Леонида Гобермана, студента Политехнического. Думаю, не надо говорить, что сотового телефона у него нет и никогда не было. И что не так давно он потерял паспорт.

- Короче, все мимо, - вздохнула я.

- Ну, не совсем, - улыбнулся Стоцкий.

- Это он тебя так дразнит, - объяснил Антон. – Ты бы знала, как он доводит оперов!

- Насчет связи Чинаревой с «Эвридикой», - невозмутимо продолжал Стоцкий, нисколько не реагируя на подначки, - точно ничего установить пока не удалось. Нет, потерпевшие по ее фотографии опознали гендиректора, некую Ольгу Григорьевну Галактионову. Но внешнее сходство, - как вы понимаете, это слишком мало. А никаких других доказательств, что Чинарева и есть Галактионова, тоже пока нет. А вот что касается «Экспомета»… Наверно, вы удивитесь, но так раньше называлась фирма «Верэкс».