– Да уж, Макс это что-то.

Джинель мечтательно вздохнула.

– Девочка моя, он все – и пакет рифленых чипсов «Лейс» вдобавок, а ты знаешь, как сильно я их люблю. Никогда нельзя съесть только одну штучку.

– Ты что, положила глаз на моего брата? – Я притворилась возмущенной.

– А неужели солнце встает на востоке, а садится на западе? Ты вообще видела своего чертова братца? Он же бог в ковбойских сапогах и футболке «хенли»!

– О, брат, – сказала я, не желая слушать подобные вещи о нем от посторонних.

– Да черт возьми, о брат! Была бы ты мной – ты бы уже орала: «Трахни меня, Макс! Сильнее, Макс! Глубже, Макс!» – Она застонала и захрипела для пущего эффекта, изображая, как будто давится чем-то и сдерживает рвоту.

– Ты больная. – Я расхохоталась.

– Но ты любишь меня.

– Мне надо голову проветрить, – сказала я.

– Ну а пока ты будешь это делать, я буду упаковывать свое дерьмо. Увидимся через две недели. Люблю твое уродливое лицо, шалава! – заявила Джинель и повесила трубку.

Черт. Она выиграла этот раунд. Ну ничего, я выиграю следующий.

Глава шестая

Леденящий душу крик вырвал меня из блаженного сна. Уже наученная горьким опытом последних дней, я вскочила с кровати, включила свет и смотрела, как мужчина, которого я люблю, корчится, дергается и кричит, пытаясь изгнать демонов, проникших в самую глубину его сознания. Это разбивало мне сердце. Его тело изогнулось дугой, грудная клетка, блестящая от пота, вздымалась вверх, весь его вид говорил о страдании. Напряженный член, натянувший тонкую ткань боксеров, являл собой наглядную демонстрацию его мужественности. Прежде чем разбудить его, я закрыла глаза и глубоко вздохнула, позволяя его крикам ввести меня в то состояние, которое ему требовалось. Мне нужно было стать уверенной, сильной, я должна была стать средством, которое вернет его обратно из пустыни отчаяния и будет возвращать оттуда снова и снова. Я буду такой до тех пор, пока однажды он не найдет покой. Другого выбора не было. Уэс должен был снова найти покой.

Стянув ночную рубашку через голову, я дала упасть ей легким шелковым облачком на пол. Запрятав собственные эмоции под замок, я крикнула:

– Уэс!

Я стояла перед ним обнаженная и беззащитная. Глаза его широко распахнулись. Радужка была почти совсем черная, я не видела даже проблеска зелени. Он был сейчас животным. Заблудившимся в собственном страхе. Он уставился на меня.

– Мое! – взревел он, сжав зубы, и вдруг бросился вперед. Он всосал мой сосок, как будто спасаясь от жажды, и сквозь боль я испытала острое удовольствие. Схватив меня руками за ягодицы, он мял их, упираясь в меня своим напряженным членом.

– Правильно. Все это твое и ты можешь это взять. Нужно сделать только одну вещь: скажи мне, почему ты меня любишь. – Я вцепилась ему в волосы и с силой отвела его лицо от своей груди.

Это был новый метод, который я решила испытать. У меня была теория. Заставить его вспомнить, почему я здесь. Вернуть его в настоящее, чтобы воспоминания о пережитом быстрее испарились из его памяти.

– Я люблю трахать тебя! – Он прижался ко мне и стал толкать к стене, пока моя спина не коснулась ее поверхности. Он тискал рукой одну мою грудь, а ко второй приник губами. Другой рукой он стиснул мой лобок, два пальца резко проникли внутрь меня, сразу достигнув точки, где тонкие ниточки удовольствия и возбуждения вели прямо к моему клитору. Я задохнулась и шире развела ноги, чтобы впустить его глубже.