Что ж, это было не так уж и плохо. По крайней мере, она не вышвырнула меня со съемок. Тем легче, и я по-прежнему получала гонорар, потому что пункт «никаких возвратов» никто не отменял. Почему-то мысль о том, что я могу разочаровать Антона, Хизер или тетю Милли, если меня отошлют домой, мне крайне не нравилась. Меня даже удивило, насколько я обрадовалась, когда Мария оставила меня в группе. Плюс мне не придется танцевать, и все такое.

Мария тем временем оперативно разобралась с остальными танцорами. Когда в комнату вошел Антон, осталось лишь несколько человек из подтанцовки и я.

– Mamacita, – с энтузиазмом приветствовал он Марию, заключив ее в дружеские объятия. – Mama, ты выглядишь просто великолепно.

Он оглядел прошедших отбор танцоров. Те бродили вокруг, разминались у балетного станка или повторяли серии шагов.

– Ты произвела тут небольшую ревизию, как я погляжу.

Мария ухмыльнулась.

– Антон, ты же знал, что я уволю большинство танцоров. Для того, что у меня на уме, такое количество тебе не понадобится. Я много раз переслушала песню в самолете. И согласно тому концепту, что я разработала, тебе понадобится в основном она, – тут хореограф ткнула в меня большим пальцем, – и, может, еще парочка из числа оставшихся.

Брови Хизер взлетели вверх, но она промолчала, держась в шаге позади от беседующих Антона и Марии. Я болталась неподалеку, не желая пропустить что-то важное, но стараясь держаться тише воды, ниже травы.

– Давайте пойдем и поговорим где-нибудь без посторонних. Если, конечно, ты не хочешь поработать сегодня же вечером?

Вопрос повис в воздухе, дожидаясь ответа Марии.

Хореограф постучала пальцем по губам.

– No, vamos a dejar descansar esta. Van estar muertos de los pies con lo que he planeado para el resto de la semana.

Она быстро протараторила это на испанском, и ее губы изогнулись в усмешке.

Антон покачал головой и, ухмыляясь, повел Марию и Хизер к выходу.

– Usted es una mujer malvada. Me encanta.

Дойдя до двери, он обернулся, и его взгляд упал на меня.

– Lucita, ты должна следовать за мной, кроме тех случаев, когда один из нас, – тут он широким жестом указал на себя, Марию и Хизер, – не скажет что-то другое. Entiendes?

Я кивнула, сунула руки в задние карманы джинсов и двинулась за ними. Антон придерживал для меня дверь. Его взгляд соскользнул с моего лица и, спустившись чуть ниже, остановился на сиськах, а затем бегло оглядел задницу.

– О да, она прирожденная seductora, – хмыкнула Мария.

Пока мы шли, я легонько толкнула Хизер плечом.

– Хотелось бы мне знать, о чем они там чирикали по-испански.

Хизер запустила пальцы в волосы, ероша отдельные пряди.

– Ну, если вкратце, Мария сказала, что танцоров надо на сегодня отпустить, чтобы они могли отдохнуть. Она планирует гонять их, как проклятых, оставшуюся часть недели.

Я распахнула рот, но не сумела произнести ни слова.

– А затем Антон ответил, что она просто злодейка…

Тут тон ее голоса изменился.

– …и что за это он ее обожает.

– Черт, подружка, ты знаешь испанский?

– Скачала обучающую программу «Розетский камень» в первую же неделю своей работы в качестве персональной помощницы Антона. Еще четыре года назад, сразу после окончания учебы. Мне понадобилась всего неделя на то, чтобы понять: если я хочу преуспеть в его мире, мне нужно точно знать, что он говорит в любое время. Однако пуэрториканский испанский немного отличается от мексиканского или даже европейского.