— Крипвашмуньи…, — донеслось до меня, когда я приблизился. — Крипва… шмуньи… прахта… нет, не так. Крипвашмуньипрахтвабрахтва… Тьфу, бездна, вот же себе человек святости насподвижничал — язык сломать можно!

Державшийся рядом со мной Тумил возвел очи горе и театрально вздохнул.

— Его звали Крипвашмуньипрахтватруждрупревашипрукавиртратраньюмохвирикордупророхримукваджамимисома — ну что тут сложного-то?, — произнес он.

— Действительно, князь, стыдно — в обители Святого Солнца об этом отшельнике даже послушникам известно.

Тумил покосился в мою сторону — видимо припомнил нашу с ним беседу у двери в келью, — но ничего о причинах такого знания, разумеется, не сказал.

— Но я к тебе, собственно, не за этим. Спросить хотел.

— Я всегда к вашим услугам, государь. — поклонился Караим.

— В Пантеон завтра едем, как знаешь. — я умильно поглядел на церемониймейстера. — Что, так же?

— Только если того желает ваше величество. — ответил он. — А так, обыкновенно, для поездок в храмы практикуется малый выезд, как знак тщеты всего сущего и преклонения перед богами.

— Да, богов чтить надобно, иначе Мировая Гармония разрушиться может. — напустив на физиономию сурьёзу кивнул я. — Но, как я есть не только лишь царь, но и лицо духовное, полагаю что уместнее будет выезд не малый, а минимальный. Вот как к Вартугену когда ездили.

От князя Караима я повернул Репку к Михилу из Гаги, решив, что вполне успею перемолвиться с Морским воеводой парой слов до того момента, как нас полосатыми палками выгонят за ворота.

Тот о чем-то разговаривал с оседлавшим здоровенного битюга хефе-башкентом (я даже представлять не хочу, как эта туша на бедную животину залезла, и еще меньше желаю — а придется!, — видеть как Штарпен будет спешиваться), который, специально раскинув полы плаща, демонстрировал на шервани аж четыре ряда пуговиц.

Точно изделие в моду входит. Кто бы только еще князю объяснил, что их не только пришивать надо, но и прорези для них делать, или хотя бы петли.

— Прости, добрый Штарпен, я ненадолго похищу у тебя твоего собеседника. — изобразил я что-то вроде радушной улыбки. — Михил, на пару слов.

Отъехав на несколько шагов от основной толпы я натянул поводья и повернулся к Морскому воеводе.

— Скажи, а смогут твои лузории подняться по Тара до самого Зимнолесья?

— Ваши лузории, повелитель. — усмехнулся в усы Михил. — Полагаю что да, смогут. Только зачем?

— Деньги нужны. — флегматично отозвался я, и, проведя ладонью по меховой оторочке плаща, спросил: — Вот это, как думаешь, что?

Морской воевода склонил голову на бок и пару секунд помолчал.

— Полагаю, что соболь.

— Правильно полагаешь. — согласно кивнул я. — А сколько он стоит?

— До Темной Матери, государь. — вздохнул Михил. — Мне не по мошне.

— А почему меха так дороги?

— Так известно почему — их же из Зимнолесья возят, вокруг всей Ойкумены. — пожал плечами мой Главморфлот.

— А раньше как возили, пока заков не было?

— Понятия не имею, государь. Думаю — по Тара на лодьях сплавляли. Изредка и сейчас такое бывает, есть среди зимнолесцев рисковые люди, только опасно это очень — степняки не дремлют, а причаливать хочешь не хочешь хоть иногда надо. Через пороги лодьи с грузом, опять же, по берегу надо переволакивать.

— А, скажем, если послать дюжину лузорий до Зимнолесья? Прорвутся они с товарами туда-обратно?

— Дюжину никак не можно.