Были открыты еще три университета — в Верхнетуринске, Усть-Амурске и Софии, и три Славяно-греко-латинских академии — в Уфе, Даниилграде и Константинополе. Но вновь открытым учебным заведениям было далеко до блеска шести федоровских университетов и академий. К концу царствования Бориса II во всех шести новых университетах и академиях вместе взятых обучалось в три раза меньше народу, чем в одном Московском университете. В 1709 году русский физик, географ и астроном Ириней Полушкин впервые в мире измерил Московский меридиан, именно с того момента ставший нулевым часовым меридианом мира. А в 1714 году на базе профессорского состава Московского университета была образована редакция «Нового всеобщего словаря наук, искусств и ремесел разных, киклопедией именуемого» во главе все с тем же Иринеем Полушкиным, и в 1720 году был выпущен первый том.

Русской церкви удалось взять под свой плотный контроль церкви всех вновь присоединенных земель и начать кампанию по унификации богослужебных книг. Кампания шла туго во всех епархиях вновь присоединенных земель, а особенно в Греции. Время от времени дело доходило до церковных бунтов, иногда возглавляемых даже епископами. Но шла. Особенно возмущение греков вызвало то, что по смерти Косьмы III на престол Вселенского патриарха был возведен представитель Московского патриархата, бывший член Священного Синода Русской православной церкви и бывший Казанский митрополит Сергий, переход которого в Греческую церковь состоялся только за полгода до интронизации, когда вследствие смерти преподобного Диомида освободилась Салунская кафедра.

Однако это были успехи на фоне все явственнее намечающегося упадка. К тому же в отличие от Людовика ХIV, окунувшись в удовольствия, царь Борис совершенно забросил дела, и русские товары, как и купцов, начали активно вытеснять из европейской торговли. Впрочем, внутренний рынок страны уже был настолько развит, что русским купцам на пропитание по большей части долгое время хватало и его.

Но к 1725 году всем, кто давал себе труд хоть немного задуматься над ситуацией в стране, стало ясно, что Россия на грани большого бунта. Ибо, за исключением нескольких тысяч семей, принадлежащих к самой верхушке, положением дел недовольны были все — и крестьянство, и торговое сословие, и церковь (очень недовольная распространением среди аристократической верхушки идей нигилизма и либертарианства). Даже дворянство и армия были недовольны, поскольку вместо блистательных побед над внешними врагами армии приходилось почти непрерывно подавлять бунты внутри страны. Так что в том, что случилось в последующие три года, очень многие склонны видеть не цепь случайностей, а явные следы обширного заговора. Хотя этой точки зрения, как правило, придерживаются те, кто и само появление в России графа Салуццо объяснял происками иезуитов, целью которых после разгрома османов стало всемерное ослабление России.

Надеждой тех, кто надеялся на изменения к лучшему, стал Федор, младший законный сын Бориса II. Старший, которому в 1725 году исполнилось тридцать два года, уже превратился в подобие своего папаши. Младшему же к тому моменту исполнилось двадцать. Он три года как окончил Белкинскую цареву школу, в которой единственной, несмотря на отмену царевым указом, как «невместное действо, уничижающее дворянское сословие», сохранилась порка.