|
.. Плечи Гектора и его спину защищала от безумного здешнего солнца накидка — совершенно белая, спадавшая мягкими волнами. Это роскошное, истинно царское одеяние состояло из пушистых хвостов крупной белой антилопы. Гектор получил его в подарок от вождя одного негритянского племени, не за какую-либо услугу, но просто как знак симпатии — они гостили у этих дикарей три дня и участвовали в охоте на антилоп, заслужив огромное уважение чёрных охотников своей отвагой и охотничьим искусством. Здесь никогда не видели белых людей, не знали от них никакого зла, а потому вот уже вторая встреча путников с племенем дикарей оказалась вполне мирной, хотя могло быть совсем по-другому — пока что им везло. На голове троянец ничего не носил, полагаясь на густоту своих волос и на привычку к жаркому солнцу. Его кожа загорела почти дочерна, лицо казалось отлитым из бронзы. Он по-прежнему чисто брил щёки, но это удавалось сделать не каждый день, и проступающая временами лёгкая щетина делала лицо героя тоньше и резче.
Гектор, миновав саванну, вошёл в заросли акации, которая обильно цвела, и оттого здесь было душно — приторный запах крупных жёлтых цветов превращал воздух в густой липкий настой. Троянец шёл, раздвигая луком, который держал в правой руке, тёмные ветви с большими гроздьями цветов, и при этом чутко вслушивался: он знал, что здесь может поджидать опасность... Но вот роща поредела, охотник вышел на широкий и пологий берег реки. Медленная, мутноватая, наполовину высохшая за то время, что в этих местах не было дождей, она казалась достаточно мелкой и вполне безопасной, но в ней водились крокодилы, да и глубина её в середине достигала семи-восьми локтей, а течение на глубоком месте ускорялось, грозя унести даже неплохого пловца. Правда там, куда вышел Гектор, имелся брод: это было заметно по следам животных, часто переходивших реку. Ширина потока не превышала сотни локтей, и по другую его сторону берег казался таким же пологим. Там заросли подступали вплотную к воде и состояли из высокого кустарника и редких мощных стволов баньяна, раскинувшего ветви гигантскими шатрами, с которых во множестве свешивались тонкие и толстые лианы, обильно, как и кустарник, цветущие. Подойдя к реке, Гектор остановился и дважды тонко пронзительно свистнул. С другого берега, со стороны излучины, ему ответил такой же свист. Они с Ахиллом ушли на охоту вдвоём, но здесь, у реки, разделились. Ахиллу хотелось подкараулить возле реки бегемотов и добыть детёныша — однажды путники убедились, что мясо молодых бегемотов очень вкусное и сочное. Но толстокожие могли не появиться здесь вновь: накануне вечером люди неосторожно показали им своё присутствие. Поэтому было решено, что Ахилл, вооружившись своим могучим копьём, останется за излучиной, там, где вечером плескались бегемоты, а Гектор отправится на охоту в саванну. Сейчас двойным свистом он давал знать брату, что идёт с добычей. Ахилл ответил, но свистнул один раз — значит, ему не повезло: либо бегемоты не показались, либо успели удрать от охотника. Гектор знал, что теперь, услыхав его сигнал, брат отправится к месту их стоянки. Они собирались провести там ещё день-два, чтобы отдохнуть после очередного трудного многодневного перехода, а затем продолжить путь к сверкающим снегом горам. За этими горами снова были леса, ядовитые болота, саванна с хищниками и дикими племенами, и это ещё на много-много-много дней пути. А уже потом — там, совсем далеко — было море, по которому они надеялись добраться до своих морей, до своей земли... Год скрывались они в пещере за древней гробницей, тайну которой фараон Рамзес открыл своему начальнику охраны. Они ждали, пока хоть немного подрастёт малыш Патрокл, чтобы он мог выдержать этот путь, тяжкий и опасный даже для взрослых. За это время полностью прошла лихорадка Ахилла, долго дававшая себя знать. За это время лазутчики Панехси успели убедиться, что беглецов нигде нет — они словно стали невидимыми или провалились сквозь землю. |
