Все трое нагнулись над ним. Лёжа на земле, распластав громадные крылья, гриф выглядел гигантом, почти вдвое больше орла. Его мощные лапы с тёмными когтями выступали из густых пучков жёстких перьев. Правая лапа была перетянута кожаной петлёй, от которой тянулся ремень локтя в три. Конец его оказался обрезан, судя по всему, совсем недавно.

— Это пояс Авлоны! — закричала Пентесилея, чувствуя, что её нервы не выдерживают... больше всего ей почему-то хотелось сейчас безумно расхохотаться. — Это её пояс! И, похоже, обрезан он её ножом... Вот как они с Патроклом спаслись от карликов, когда те загнали их на самую вершину утёса! Вот что она придумала!

— Ты думаешь, что... — Гектор в растерянности посмотрел на амазонку, потом на грифа, который в это время начал трепыхаться на камнях. — Но это невозможно, Пентесилея! Когда-то Авлона летала на орлах, но тогда ей было семь-восемь, ну, девять лет! Теперь ей скоро тринадцать, она намного выросла... И Патрокл весит куда больше, чем другие дети в два с половиной года. Неужели ты думаешь, что гриф мог поднять и унести их обоих?!

— А ты знаешь, брат, возможно, что и мог! — вместо жены ответил Ахилл. — Ты посмотри, насколько он больше орла, и насколько мощнее его крылья. Конечно, он едва ли поднял бы их над землёй, но ведь это и не было нужно... Авлона, очевидно, сумела захлестнуть его лапу петлёй, и он в испуге слетел с гнезда либо с утёса, на котором сидел, и, пытаясь подняться, просто летел на распластанных крыльях над самым склоном, всё вниз и вниз. Потом, где-то над лесом, за пределами горы, Авлона обрезала ремень, потому что развязать петлю одной рукой не могла (другой она, конечно, держала ребёнка...). Возможно, всё это произошло незадолго до рассвета, незадолго до нашего выхода из пещеры! Освободившись, гриф скорее всего отдохнул где-нибудь на дереве и, едва рассвело, полетел к своему гнезду. Ну вот, сейчас он снова попробует взлететь. Надо снять ремень с его лапы — если он спас наших детей, мы должны ему помочь!

— Смотри только, чтобы в благодарность он не цапнул тебя своим клювищем! — воскликнул Гектор. — Но если ты прав, то дети сейчас где-то там, внизу. Ветер дует с той же стороны, откуда дул вечером, и если гриф спускался, держась на потоках воздуха, как обычно делают орлы, то направление было вон в ту сторону.

— Тогда вперёд! — крикнула Пентесилея. — Разговаривать уже нет времени! Вперёд!

Глава 11

Нападение не застало Авлону врасплох. Она слышала в темноте, за пределами круга, обрисованного костром, какое-то движение, чьи-то почти невесомые шажки и шелест глухих, скрипящих голосов. Когда взошёл месяц, девочка различила среди камней уродливые, скрюченные тени. Их было много.

Мысли смешались. Подхватить на руки спящего малыша и бежать? Но враги уже окружили их, вряд ли можно прорваться. И куда бежать? Как можно отсюда уйти, если царица, перед тем как отправиться в эту проклятую пещеру, велела маленькой амазонке во что бы то ни стало быть здесь, дождаться её возвращения?.. Её и Гектора с Ахиллом. Но ведь эти странные существа (она даже не могла сразу понять, люди это или животные), ведь они явно собираются напасть!

Авлона сжала в правой руке свою секиру, а левой толкнула Патрокла, безмятежно растянувшегося на шкуре антилопы.

— Патрокл, проснись! Скорее!

— Папа и мама вернулись? — спросил мальчик, открывая глаза и сонно моргая.

— Иди ко мне! — прошептала девочка. — Дай руку...

В то же мгновение её будто дёрнуло вниз, не зрение и не слух, но то неведомое подсознательное ощущение, которое бывает лишь у опытного бойца, заставило Авлону резко пригнуться, одновременно закрыв своим согнутым телом малыша.