|
Там без конца крутили видеофильмы и клипы Лестата. Ему импонировала дерзость Лестата, хотя, если честно, замаскироваться под рок-звезду проще простого. Обжигающий взгляд, сильное, но при этом стройное тело, интригующая улыбка – вот, собственно, и все. И никто уже не поймет. Или все-таки поймет? Он никогда не присматривался к Лестату. Но он, безусловно, был экспертом во всем, что касалось Армана. Он тщательно изучил каждую деталь его вечно юного облика. Какое потрясающее удовольствие доставили ему по-священные Арману страницы в книге Лестата! И все же, читая их, он не мог не задаваться во-просом: а привели ли в бешенство самого Армана ядовитые оскорбления и благоговейные рас-суждения Лестата? Онемев от восторга, Дэниел смотрел по MTV клип, где Арман выступал в роли главы об-щества старых вампиров, проводящего демонические ритуалы в недрах парижского кладбища, до тех пор пока Вампир Лестат, бунтарь восемнадцатого века, не разрушил древние обычаи. Арман, скорее всего, ненавидел этот клип, потому что в отличие от сочувственного по-вествования Лестата здесь его история была выставлена напоказ при помощи примитивных ве-селеньких картинок. А ведь речь идет об Армане, который отказывался даже говорить о бес-смертных и который неустанно изучающе вглядывался во всех, кто его окружал. Но не может быть, чтобы он не знал об этом. И все это сделано на потеху толпы, словно бульварное издание отчета антрополога, про-дающего сокровенные тайны какого-либо племени ради места в списке бестселлеров. Так пусть демонические боги сражаются между собой. Этот смертный побывал на вершине горы, где они скрестили мечи. И вернулся. Его отвергли. На следующую ночь сон повторился, явственный, как галлюцинация. Он был уверен, что сам не мог вообразить ничего подобного. Он никогда не видел ни таких людей, ни таких примитивных украшений из дерева и кости. Сон вернулся еще через три ночи. Перед этим он уже, наверное, раз в пятнадцатый смотрел клип Лестата, на этот раз о древних недвижимых египтянах – Отце и Матери вампиров, о Тех, Кого Следует Оберегать: Акаша, Энкил, Мы – ваши дети, Но что вы нам даете? Неужели ваше безмолвие Стало лучшим даром, чем истина? А потом Дэниелу приснился сон. И на этот раз близнецы собирались приступить к пирше-ству. Они должны будут поделить то, что лежит на глиняных блюдах. Одной достанется мозг, другой – сердце. Он проснулся с ощущением тревоги и страха. Что-то должно произойти, всех нас ждет не-что ужасное... Именно тогда он впервые подумал, что это как-то связано с Лестатом. И хотел было немедленно броситься к телефону. В Майами тогда было четыре утра. Черт побери, ну по-чему он не позвонил?! Арман наверняка сидел в тот момент на террасе виллы, наблюдая за неустанным движением белых яхт, курсирующих между берегом и островом Ночи. «Алло, Дэниел? – О, этот завораживающе чувственный голос. – Успокойся, Дэниел, и ска-жи мне, где ты сейчас находишься». Но Дэниел не позвонил. Вот уже шесть месяцев, как он покинул остров Ночи, и на этот раз, полагал он, навеки. Он раз и навсегда отрекся от мира ковров, лимузинов и частных самолетов, от погребков с редчайшими винами, от гардеробов с роскошной, сшитой по последней моде одеждой, от неслышного и в то же время подавляющего присутствия своего бессмертного любовника, который дарил ему все, что только можно пожелать. Но сейчас очень холодно, а у него нет ни комнаты, ни денег, и ему страшно. «Ты же знаешь, где я, ты, демон! Ты знаешь, что сделал Лестат! И знаешь, что я хочу вер-нуться домой». И каков в этом случае мог быть ответ Армана? «Но я не знаю, Дэниел. Я слушаю. Я стараюсь узнать. Ведь я не Господь Бог, Дэниел». Не имеет значения – ты просто приди, Арман. Приди. В Чикаго темно и холодно. А завтра вечером в Сан-Франциско Вампир Лестат будет исполнять на сцене свои песни. |
