|
Тебе следует помнить, что твои притязания на трон вряд ли можно назвать традиционными. — Да пускай возвращаются, — ответил Король, — не возражаю. На сей раз я разобью их как следует, и тогда мы увидим, кто здесь хозяин. Старик сунул бороду в рот и принялся жевать ее, как делал обыкновенно, когда что либо выводило его Из себя. Один перекушенный волос завяз у него между зубами. Он попытался вытолкнуть его языком, потом вытянул двумя пальцами. В конце концов он принялся скручивать его концы в два колечка. — Я полагаю, что рано или поздно тебя удастся чему нибудь научить, — сказал он, — но видит Бог, до чего это тяжкая, изнурительная работа. — Ну да? — Да! — страстно воскликнул Мерлин. — Ну да? Ну да? Это все, что ты можешь сказать. Ну да? Ну да? Как школьник. — Поаккуратней, а то я отрублю тебе голову. — Отруби. Сделай доброе дело. По крайности, не придется больше учительствовать. Артур облокотился на башенный парапет и повернулся к своему старинному другу. — В чем дело, Мерлин? — спросил он. — Я что то неверное сделал? Извини, коли так. Волшебник расправил бороду и высморкался — Горе не в том, что ты делаешь, — сказал он. — Горе в том, как ты думаешь. Если и существует что то, чего я не в состоянии переносить, так это глупость. Я всегда говорил, что глупость — это прегрешение против Духа Святого. — Да уж это я слышал. — Ну вот, теперь ты язвишь. Король взял его за плечо и развернул к себе. — Послушай, — сказал он, — что такого случилось? Ты в дурном настроении? Если я совершил какую то глупость, скажи мне. Не надо злиться. Эти слова только пуще разозлили престарелого некроманта. — Скажи ему! — воскликнул он. — А что, интересно, ты станешь делать, когда сказать будет некому? Ты когда нибудь собираешься начать думать самостоятельно? Что будет, когда меня заточат в этот мой дурацкий могильник, хотел бы я знать? — Я и не слышал ни о каком могильнике. — Да черт с ним, с могильником! Какой еще могильник? О чем я с тобой разговаривал, а? — О глупости, — сказал Артур. — Разговор начался с глупости. — Вот именно. — Послушай, от твоего «вот именно» толку немного. Ты собирался мне что то сказать о глупости. — Я не знаю, что я собирался сказать. Ты своими штучками доводишь человека до такого каления, что через две минуты разговора никто уже не в состоянии понять, о чем он ведется. С чего все началось? — Все началось со сражения. — Теперь вспомнил, — сказал Мерлин. — Вот именно с него все и началось. — Я сказал, что сражение было доброе. — Это я припоминаю. — Так оно ведь и было доброе, — оправдывающимся тоном повторил Король. — Приятное было сражение, и я сам его выиграл, ведь это же весело. Волшебник погружался вглубь своего сознания, и глаза его при этом затягивались пленкой, словно у ястреба. В течение нескольких минут на укреплениях стояла тишина, лишь над ближним полем пара играющих в охоту сапсанов кувыркалась в воздухе, выкрикивая «кик кик кик» и звеня колокольцами. Мерлин снова выглянул из своих глаз. — Ты искусно выиграл это сражение, — медленно вымолвил он. Артура учили, что следует проявлять скромность, и в простоте своей он не заметил, что стервятник вот вот падет на него с высоты. — Да чего там. Мне просто повезло. — Очень искусно, — повторил Мерлин. — Сколько пехоты у тебя полегло? — Не помню. — Не помнишь. — Кэй говорил… Король застыл в середине фразы и взглянул на волшебника. — Ладно, — сказал он. |
