|
Игоря заинтересовало больше всего упоминание про пятый пруд. Это каких же размеров был театр, если в нем столько всего помещалось? Не зря, видно, называли его Большим. И еще о чем-то шептались старухи, но то было уже из области баек, какие взрослому мужчине слушать не пристало. Но Игорь был уверен, что в подземельях театра их ничего хорошего не ждет. Он подумал про Ваську, который так никогда и не побывал в настоящем театре. Как и он сам, впрочем: Громов был слишком мал, когда верхнему миру пришел конец. А пьесы-агитки, которые ставились иногда на Красной линии, вряд ли были похожи на настоящий театр. По крайней мере, никаких танцующих лебедей в тех пьесах не подразумевалось, а все больше революционные солдаты и матросы да ударники труда… * * * Вскоре им попался тот самый проход, уходивший вправо, перпендикулярно основному руслу, на который Игорь еще по пути обратил внимание. Создавалось впечатление, что дыра появилась в результате оползня или взрыва, но потом была расширена человеческими руками. Игорь посветил фонариком, но видно было плохо. Его смущало, что идти придется по одному, друг за другом. Если там притаился какой-нибудь хищник, он с легкостью убьет их по очереди. Профессор же очень оживился: — Я же говорил — тут все ходами изрыто! Если не к Кузнецкому мосту выйдем, то в подземелья Лубянки. А еще дальше — подземелья Китай-города, там когда-то знаменитый вор Ванька-Каин скрывался и клады свои схоронил. Там долго потом скелеты прикованные находили. — Ну, и на что тебе сейчас те клады? — поинтересовался Игорь. — Лучше бы склад продуктов найти или лекарства — это другое дело. — А может, мы на бункер какой-нибудь наткнемся? — размечтался старик. — Говорят, по всей Москве таких законсервированных объектов видимо-невидимо — на случай войны как раз строились. Вот если найдем такой — там и снаряга может быть, и оружие, и запасы еды. Если знать такое место, с голоду не умрешь. Они свернули в узкий боковой проход. Потом еще раз свернули. Некоторое время шли, пригнувшись, низким коридором, кое-где попадались подгнившие деревянные подпорки. Этот ход выглядел куда более древним, чем туннель, по которому текла река. — Надо бы запоминать дорогу или метки на стене оставлять, — озабоченно сказал Игорь. — Тсс! — сердито прошептал Профессор. — Здесь нельзя так громко разговаривать. Даже дышать лучше через раз. А в сторону вон той подпорки лучше вообще даже не глядеть. Игорь, конечно, тут же поглядел. Обычная подпорка, ничего особенного, только хлипкая очень. — Неизвестно, сколько лет этим туннелям, но, несомненно, тут все уже обветшало и держится на честном слове, — неодобрительно покосившись на него, проворчал Профессор. — В любой момент все это может обрушиться нам на головы от малейшего сотрясения воздуха и похоронит нас здесь. Проход стал еще уже. Теперь это был просто прорытая в земле нора. Игорь посветил вперед — там, кажется, проход опять расширялся или выходил в более просторный коридор — не поймешь. Женя шепотом сказала, что ей страшно. — Возвращайтесь на берег реки и ждите меня там, — велел Игорь спутникам. — За мной не ходите, даже если услышите шум. Если не вернусь через час, идите вверх по течению. А там уж придется вам самим решать, что делать. Марина как будто хотела возразить, но промолчала, только вздохнула. Профессор тоже молчал. «В сущности, он заварил всю эту кашу, ему бы и идти в первых рядах», — подумал Игорь. Но Северцев, судя по всему, предпочитал действовать чужими руками. |
