До сих пор…

— Ты не рада?

— Ну что ты! Очень рада! — Она еще крепче обняла Робби, а он ответил ей полным обожания взглядом. Мастер кивком указал на мальчика.

— Он вроде притих. Ты на него действуешь успокаивающе.

Эва посетила покои Мастера в тот день, когда к создателю привели Робби. Инсценировать смерть оказалось нелегко: мальчишка доставил немало хлопот, убил экономку Пеннибейкеров — одним словом, чуть не выдал себя. После того, как Робби доставили в Подземелье, Сорину пришлось стереть ребенку память. Конечно, подобное отклонение от стандартной процедуры никому не понравилось. Эва помогла утихомирить Робби, у которого вызвало шок превращение, продолжавшееся несколько часов, и все это время новоиспеченный вампир непрерывно орал. Наконец его угомонили.

Внешне Эва изображала удовольствие и улыбалась Бенедикту, а свои истинные чувства выплеснула в Наитие, которым пользовались исключительно создатель и его дитя.

«Ты думал о последствиях, когда обращал ребенка? Он навсегда останется двенадцатилетним малышом, Бенедикт!»

Ее слова поразили вампира. Он молчал. Оказывается, Эва разыгрывала спокойствие только для Робби!

Она неизменно казалась Бенедикту ангелом, сошедшим с экрана, — цветы в волосах, аромат невинности… Ночи напролет Мастер убеждал себя, что улыбка актрисы — как былые улыбки его давно умершей жены, Терезы, — предназначалась исключительно ему.

Наконец он ответил любимице: «Натан Пеннибейкер сказал, что они обсуждали с сыном его будущее. Робби хочет продолжить карьеру в кино. Он мечтает о новом взлете, и я могу помочь ему. Эва, пойми, мальчика ждет великолепное будущее! Став вампиром, он проживет вторую жизнь, третью, чет…»

«А ты спросил Робби?»

Услышав резкий вопрос, Бенедикт догадался о страданиях актрисы. В глубине души Эва понимала, что совершила ошибку, когда согласилась уйти в Подземелье. Она жалела, что позволила сладкоречивым посредникам и менеджерам уговорить себя. Они сыграли на ее слабостях: страх утратить молодость и красоту, страх лишиться работы и, как следствие, возможности содержать семью.

— Я тебя люблю, — ответил вампир, — и никогда не причиню тебе боль.

— Любовь! — Улыбка Эвы мгновенно исчезла. — Да ты представления не имеешь о любви!

— Имею. Мне знакомо это чувство.

— Какое чувство?! О чем ты говоришь? Ты хочешь невозможного и принимаешь иллюзию за желание.

Избранные выпили всю кровь и потребовали от Обожателей добавки. Бенедикт с нежностью смотрел на них: вот его дети! Воплощение его мечты.

Обожатели подобрались поближе к Избранным. Гладкая кожа низших вампиров матово блестела под платьями и рубашками из тонкой сетки. Кто-то включил маленькие телевизоры, в хаотическом беспорядке расставленные по Эмпорию. Все экраны показывали канал «Эм-ти-ви»: шло выступление Мадонны. Певица крутила бедрами, а Обожатели копировали ее движения, дружной толпой извиваясь перед Избранными в замысловатом танце. Тут исполнительницу показали крупным планом, Обожатели заметили на ее шее крестик — и в ужасе отпрянули назад.

Избранные какое-то время ошарашенно смотрели на украшение, а потом разразились смехом. Они унаследовали иммунитет Мастера, и крест на них не действовал. Однако, и отличие от Бенедикта, они еще не утратили веру, и вид распятия их немного пугал.

Через мгновение все забыли о происшествии.

Голод становился сильнее и сильнее. Высшие вампиры хватали своих любимцев, ласкали их тела под сетчатой одеждой и игриво покусывали.

«Вот бессмертные божества, — думал Бенедикт.