— Всё кончено, человек. Я отнесу тебя к…

— Поворачивай! Немедленно!

— Моя служба жрецу Маска не включает самоубийство. Всё кончено.

Внизу и позади Абеляр услышал, как рог Трева протрубил приказ построиться.

В отчаянии Абеляр схватил меч обоими руками, повернулся, насколько смог в своей импровизированной упряжи, и приставил кончик лезвия к точке между крыльями дракона. Он убедился, что Фёрлинастис почувствовал остриё.

— Ты развернёшься, или я вгоню его по рукоять! Они не будут сражаться одни!

Голова дракона повернулась — пасть открыта, из носа и горла сочатся струйки тени.

Абеляр надавил на клинок.

— Не испытывай меня, вирм!

Фёрлинастис зашипел от ярости.

— Попытаешься сбросить меня или используешь своё смертоносное дыхание — и я это сделаю. Потребуется всего мгновение. Может, ты и не умрёшь, но летать не сможешь, и придётся тебе встретить ночного ходуна на земле.

Гнев зажёг пламя в глазах Фёрлинастиса.

— Что предпочтёшь? — спросил Абеляр и сильнее надавил клинком на чешую. — Что? Решай!

Дракон заревел от ярости, повернул голову вперёд и начал разворачиваться.

— Ты не слуга владыки утра, — крикнул Фёрлинастис, перекрывая вой ветра.

Абеляр обдумал свой поступок, зная, что сделает это снова, если потребуется.

— Наверное, нет, — тихо сказал он.

Пока они разворачивались, он выглянул из-за драконьего крыла и увидел, что его отряд готовится наступать, а не обороняться. Рог Трева протрубил сигнал готовности. Сияющие клинки на равных промежутках строя удерживали натиск темноты. На поле лежали мёртвые мужчины и женщины. Абеляр решил, что их души, поднятые Бурей Теней, уже присоединились к армии теней. Он надеялся, что Джиирис среди них не было.

Дракон продолжал свой медленный разворот.

Регг стоял в авангарде войска. Абеляр услышал его голос, но не мог разобрать слов. Он увидел, как Роэн и ещё один жрец шагают от солдата к солдату, исцеляя людей жезлом и прикосновением. Отряд ответил на слова Регга вскинутыми мечами и боевым кличем.

Ночной ходун стоял на месте, тёмный, зловещий, окружённый воинством теней.

Трев выдул новую ноту, Регг закричал, повернулся, воздел свой клинок и опустил его. Отряд пришёл в движение.

Тени взвыли при их приближении. Какое-то мгновение ночной ходун смотрел на них, а затем сам двинулся навстречу.

Абеляр выругался.

Каждый шаг чудовища покрывал дистанцию броска копья. Его ступни оставляли в мягкой от дождя почве глубокие следы — открытые могилы, ждущие, пока их заполнят латандеритами.

— Поворачивай, проклятье! — воскликнул Абеляр, ударив дракона эфесом меча. — Быстрее, вирм!

Латандериты, маленький островок света в ночи Бури Теней, шагали навстречу своей смерти. Их вёл Регг — его меч и щит сверкали.

Запела труба Трева. Ночной ходун тараном врезался в строй латандеритов. Мужчины и женщины закричали от боли, завопили от ярости, свет заморгал, угас. Чудовище давило людей своими ступнями и кулаками. Мечи рубили его массивную тушу, но, казалось, не причиняли никакого вреда. Отряд вертелся вокруг чудовища, окружил его. Существо стояло в их гуще, как чёрная сердцевина вихря, всосавшего в себя свет латандеритов.

Дракон наконец развернулся и выпрямился. Фёрлинастис зарычал, и удары крыльев понесли их в битву. Ветер чуть не сорвал Абеляра с драконьей шеи.

Он смотрел, как его товарищи, озарённые светом Латандера, сражаются умирают бок о бок друг с другом. Каждым ударом своих похожих на кувалды кулаков ночной ходун забирал жизни, но ни один воин из отряда не дрогнул, ни один не побежал — ни один — и их храбрость разогнала поселившееся в глубинах души Абеляра отчаяние.