– Ты же моя подруга! Помоги мне! Я не могу, не могу, понимаешь?

– Я понимаю, Кать…

– Я отравлюсь! Дай мне таблетки! Я нажрусь таблеток и сдохну! И мне будет хорошо!

Я дула на свои накрашенные ногти, чтобы они быстрее высохли.

– Хорошо. Я сделаю все, как ты хочешь. Но с одним условием.

Катя смотрела на меня, часто хлопая ресницами. Подушка лежала на полу рядом с ней.

– Ты сейчас – в муку. И можешь говорить, все что угодно…

– Это не важно, я…

– Важно. Давай так: ты принимаешь ванну, кстати, она уже готова, трезвеешь, и, если после этого твое решение не поменяется, я дам тебе все таблетки, которые есть в моем доме. Договорились?

Катя тяжело поднялась с пола. Расстегнула рубашку.

Я протянула эпиляторше деньги.

– Thank you. – Голливудская улыбка.

– Okay. I'll call you. – Я проводила ее до двери.

Катя неуклюже поменялась местами с водой. Теперь Катя была в ванне, а вода – на полу.

Я всегда немного завидовала Катиным волосам. Они были жесткие и крепкие. Если про людей говорят, что некоторые из них твердо стоят на ногах, то Катины волосы твердо сидели на голове.

Я намотала их на руку и потянула.

Катя замычала и взмахнула руками.

Я с силой пригнула ее голову, погрузив лицом в воду. Катя упиралась, брыкалась, я не отпускала. Я уже промокла насквозь. Она билась ногами о чугунные края ванны.

Я разжала руку.

– Ну, что? Сдохнуть хочешь? Хочешь?! Хочешь?!

Она хваталась за меня, а я снова окунала ее головой в воду.

– Хочешь? Хочешь? Сейчас сдохнешь!

Она кричала, билась. Я тоже кричала и не отпускала ее.

– Хочешь?

– Нет! Прошу тебя!

– Кате какое постелить? В желтый цветочек или то, с месяцем?

– Постели в цветочек.

Я так и сидела в гостиной, со своей чашкой чая. Рассматривала свежий маникюр. Лак вроде не смазался.

Ира уселась напротив меня.

– Ну, что тут у вас происходит?

Ира приходила ко мне каждый день. Убиралась, готовила, стирала вещи. Лучше бы она этого всего не делала.

За Ирой ухаживал следователь. Николай. Еще у нее были какие-то Юра и Сергей.

– Ничего не происходит. Все нормально.

– Нормально? – возмутилась Ира. – Да разве же это нормально?

– A y тебя что? – я предпочла сменить тему.

– Я своего отшила!

Я даже не пыталась продемонстрировать заинтересованность. Продолжение последует в любом случае.

– Ушел вчера в баню. Представляете?

Я смотрела на нее молча, не кивая и не поддакивая. Вчера она постирала черные брюки, которые можно было только чистить.

– Пришел часа через четыре, с тортиком! Представляете?

Надо вытащить из корзины с грязным бельем белую кофту на пуговицах. А то она ее тоже постирает.

– С половиной, то есть, тортика А?! Это какой же нормальный мужик, да еще следователь, будет в бане тортики есть? Представляете?

– Не представляю, – согласилась я.

– И я тоже! Значит, что? Значит – с девками был! Представляете?

– Представляю. Там полная ванная воды, посмотришь, ладно?

– Ладно. А на ужин что?

Я зашла к Кате. Она спала, с головой накрывшись одеялом. Наверное, спала.

Кате было 40. Она счастливая. В 40 лет она все еще надеялась умереть от любви.

Почти час я перебирала лекарства в домашней аптечке. Половина – просрочена. Половина – неизвестного мне назначения. Это то, что я привожу из Европы. А потом забываю. Я вообще много чего привожу из Европы: зубную пасту, шампуни, кремы, сыры, копчености, конфеты.