– Ничего себе… – проговорила я.

– Да! Но мне было бы интересно узнать что-нибудь о вас. Сколько вам лет, чем занимаетесь? Писали ли раньше что-нибудь?

– Мне тридцать лет. Я домохозяйка. Я давно ничего не писала и ничем не занимаюсь. Год назад развелась. У меня сын.

– Какое у вас образование?

– Филфак МГУ.

Мы договорились, что я приеду к ним завтра в Москву. Со мной познакомится издатель.

– Ты знаешь, я написала книжку…

– Зачем? – удивилась Ира. Не выключая нож.

– Не знаю. Просто захотелось. И она понравилась редактору! Они хотят ее напечатать!

– А деньги за это платят?

– Деньги платят за то, чтобы ты кролика вкусно приготовила, а не за то, чтобы ты из его костей фарш делала. Выключи нож.

– Я буду говорить, что работаю у писательницы, представляете?

Я решила сама потушить кролика.

– Ну, хоть сколько-нибудь платят? – допытывалась Ира.

– Да не особо там платят… это другое. Я написала книгу, и она кому-то понравилась. Понимаешь?

– Вот если бы платили, я бы тоже могла написать.

– Про что?

– Да хоть про вас!

Кролик не получился.

Он вонял несвежей рыбой, и я обреченно вдыхала его аромат, пытаясь к нему привыкнуть.

Это был ужин для моей мамы.

Сегодня вечером она привезет из Ялты моего шестилетнего сына.

2

Посмотрела телевизор.

Рассказывали про то, что в рамках кампании по борьбе с курением меняется дизайн сигаретных пачек. Сигареты теперь будут продаваться в коробке, похожей на гробик. Намек на скорую смерть.

Я подумала, что тогда надо поменять и дизайн автомобилей. И конечно же самолетов. И некоторая еда в супермаркетах тоже должна продаваться в гробиках. И дома, в которых живем. Гробик на колесах. Гробик с пропеллером. Со сроком хранения и показателем калорийности. Гробик с кухней и телевизором. И, собственно, сам гробик: гробик-переноска.

Я думала об этом, заходя в супермаркет. Тележка – гробик.

Я складывала в него продукты с полок.

Гробик – шапочка на голове кассирши.

– За телефон можно заплатить? – спросила я.

– Можно! – голос с того света. Из-под гробика-шапки.

Человек за мной – удивительно знакомое лицо.

Как будто эти глаза уже на меня смотрели.

Точно! Он – с телевидения. Аналитическая программа, которую закрыли почти сразу после выборов. Следом за ним написали заявления об уходе почти полканала. Нашумевшая история.

– Номер телефона?

Гробик – телевидение.

Я продиктовала свой номер. Протянула деньги.

Переложила пакеты снова в гробик-тележку.

Потом в гробик-машину. Джип.

Зазвонил телефон. Номер не определен.

Я ехала мимо вереницы таких же, как у меня, гробиков на колесах.

– Девушка! – незнакомый голос. – Вы пакет забыли! В супермаркете!

– Что? – не поняла я.

Зажав телефон между ухом и плечом, я включила дворники. Пошел дождь.

– Пакет в супермаркете. Вы сейчас где?

– Я? Я отъехала… – Я не стала ему рассказывать про гробик, в котором уютно ехала домой. – А вы кто? – поинтересовалась я довольно агрессивно.

– Да я никто. Я просто пакет ваш забрал. Думал – догоню…

– А откуда вы телефон-то мой узнали?

– Да вы же номер свой сказали кассирше, а у меня память профессиональная. Вы где?

– Да я… домой уже… – Я пыталась понять: это звонит ведущий? Нет, вряд ли.