Он слегка приобнял меня за плечи. Интересно, это профессиональный жест?

Я еле ползла по бесконечным московским пробкам и думала о том, что надо взять водителя. И что надо найти этого Фетишиста и убить его. Отомстить за своего мужа. Ведь это правильно. Почему я не сказала в милиции, что знаю его? Но думать об этом не хотелось.

Я повернула к себе зеркало. Разглядывать свои морщины в ожидании эффекта от ботокса уже вошло у меня в привычку.

Может, купить пистолет? Нет, проще нанять кого-нибудь. Или купить?

И заодно, кстати, убить ту блондинку из ресторана. И этого опера. Который спрашивал: «А вы почему интересуетесь?»

Мне очень захотелось стать сильной и не то чтобы даже сделать это, а быть в состоянии сделать.

Я остановила машину около церкви. Процедура, ставшая привычной за последний месяц: одна свечка — за упокой, другая — за здравие.

Я знала, кому звонить.

Лет двадцать назад, когда все в Москве только начиналось, у нас у всех было много таких знакомых. Вернее, почти все наши знакомые были такими. Потом все они стали бизнесменами, депутатами, даже артистами — и только Олежек остался кем был.

Я звонила ему раз в несколько лет. Своего телефона никогда не оставляла. Иногда помогала деньгами. А в последний раз я позвонила ему, когда бывшая домработница украла все мои шубы и пальто с мехом. Расчет ее был прост: стояло лето, и она знала, что до зимы я их не хвачусь. А к зиме она уже полгода как у меня не работала. Мне было жаль моих шуб. А Серж считал, что я сдала их в химчистку и забыла в какую. Поэтому мне пришлось обратиться к Олежеку. Но он придумал какой-то благовидный предлог и за это дело не взялся.

Серж купил мне сразу две новые шубы, и постепенно вся история забылась.

Олежек встретил меня в ресторане, радостно улыбаясь. Подозреваю, что в ресторанах такого уровня он бывал только со мной.

В машине я сняла с себя все украшения. Этим людям никогда нельзя доверять до конца.

— Ну что? Нянька украла у тебя пару бриллиантов? — Олег сидел развалившись в кресле, а официант раскуривал для него сигару.

Я светски улыбнулась и с вежливой гримасой стала ждать, когда официант оставит нас одних.

Я рассказала Олежеку все, что знала про смерть Сержа и про того типа.

Я не верила в успех этой затеи. У меня ведь даже не было его фотографии. Только имя. Ну и что-то там про круг его знакомых.

Я предложила Олегу десять тысяч.

Он попросил пятьдесят.

Мне показалось, что торговаться в таких случаях — значит обидеть память о Серже. Так же как я никогда не спрашивала цену, покупая ему цветы на кладбище.

Половину Олежек потребовал вперед.

Я вспомнила морг. И свою беспомощность тогда. Страшное понимание того, что ты уже ничего не можешь сделать.

А теперь я могла. Я могла что-то сделать для Сержа.

Я сказала, что привезу деньги завтра. Прямо к нему домой.

Так я и сделала. Подъехала к его подъезду и позвонила, чтобы он спустился.

Не люблю старые дома.

Был, наверное, выходной день. Люди сновали вокруг, не обращая на меня внимания.

На детских качелях во дворе сидели очаровательная девушка в голубых джинсах и длинноволосый молодой человек. Они обнимались и без умолку болтали, прерываясь только для поцелуев.

Он не сводил с нее влюбленных глаз. Она кокетливо улыбалась и поддразнивала его.

Люди заглядывались на них и завидовали их молодости.

А они думали, что это будет длиться вечно.

Мне захотелось стать этой девушкой и целоваться на качелях.

Но я не могла.

Стань я этой девушкой на качелях, не было бы у меня Сержа и Маши. И всей моей жизни не было бы. И не надо было бы отдавать деньги Олежеку, чтобы он убил Фетишиста. А если бы я не приехала отдавать Олежеку деньги, то не увидела бы эту девушку и не захотела бы стать ею.