Следующие три часа прошли почти мирно. Конечно, Платине пришлось заняться приборкой — коридор, ведущий от входного люка к медблоку, был изрядно залит кровью спасенного мальчишки — но это были мелочи. Для чего-то же существует киберуборщик, на приобретении которого суперкарго настояла еще на Закате. Кроме того, пилоту требовалось сменить комбинезон, что он и сделал — после того, как, по совету Агаты, оттащил тела убитых бандитов в лес. «Лошади» разбежались сами, раненая «корова» тоже куда-то делась, так что этот пункт можно было смело снимать с повестки дня.

Однако все эти действия много времени не заняли, и закатец маялся от безделья. Правду сказать, «лениться» Варфоломей любил («— Ты чем занят? — Ленюсь!»), но делать это предпочитал в спокойной обстановке, а таковой на борту «Тварюшки» в данный момент не наблюдалось.

Наконец Кондовый не выдержал, прихватил с камбуза еще одну миску с водой и робко поскребся в косяк открытой двери медблока.

— Входи, — донеслось изнутри, и закатец тихонько проскользнул внутрь, сразу же устроившись на первом попавшемся табурете. — Слушай, ну мы с тобой и ослы… Вот зачем я тебя за водой гоняла? Тут же все есть, можно было в стакан или кювету налить…

— Стакан ему на один глоток, а из кюветы пить неудобно.

— Так это ж пить, а он-то лакает!

— Не придирайся. Как тут у тебя?

— Пока без серьезных изменений, — отозвалась Агата. Капельницу она уже убрала и теперь вполглаза следила за показаниями приборов. — Если не считать того, что раны затягиваются с фантастической скоростью. Ни разу такого не видела. Думаю, скоро проснется, дыхание начало учащаться.

И действительно, несколько минут спустя паренек открыл огромные, почти черные глаза и попробовал сесть. Со второй попытки ему это удалось, и он с удобством расположился в открытой капсуле, переводя испытующий взгляд с одного человеческого лица на другое.

— Однако, — негромко проговорила Агата, — нам надо как-то общаться. Лингвоанализатора здесь нет, придется выкручиваться.

Она улыбнулась уголками губ и, глядя в упор на рекна, коснулась своей груди и отчетливо произнесла:

— Агата.

Потом указала на Варфоломея:

— Платина.

Дотронулась кончиками пальцев до пастушка и вопросительно вскинула голову. Тот, похоже, не понял ее, и процедура повторилась еще дважды, пока наконец рекн не скопировал ее жест. Он громко хлопнул себя по груди и сказал:

— Ардо!

Указал на девушку:

— Агата.

Она кивнула.

Короткий жест в сторону замершего на табурете Варфоломея:

— Платина.

— Ну, вот и познакомились, — вздохнула Агата. В ее позе Кондовому чудилась некоторая доля неуверенности, она явно не знала, что делать дальше. Но тут рекн, уже некоторое время словно прислушивающийся к чему-то, видимо, решил взять дело в свои руки — мускулистые, четырехпалые, с близкого расстояния выглядящие более чем внушительно.

Ардо несколько раз произнес что-то просительным, уговаривающим тоном, потом потянулся к Агате и вдруг неуловимо быстрым движением сжал ладонями ее виски. Платина вскочил, но замялся, не зная, что делать дальше. Никакого вреда рекн девушке, кажется, не причинял, а что спина напряглась и лицо застыло… Как же быть-то, а?

Секунды тянулись медленно, но все же складывались в минуты, а два существа так и сидели, окаменев, друг напротив друга. Вдруг Ардо отпустил голову Агаты и почти упал в капсулу. Он тяжело дышал широко раскрытым ртом, губы побелели, и Варфоломей, видя, что на лицо девушки вернулось осмысленное выражение, почел за лучшее позаботиться сначала о пациенте.