– Дело было связано с Зимними Олимпийскими играми и форуме в Давосе, – продолжила она. – Ты был там.

– Я уже сказал, что не стану ничего подтверждать или отрицать…

– И та террористическая группировка, о которой до сих пор говорят в новостях – Амон. Это же ты помог остановить их?

Рид отвернулся, посмотрев в маленькое окошко, выходящее на задний двор. Было уже слишком поздно. Ему и не надо было подтверждать или опровергать что либо. Дочка все увидела сама.

– Это не игры, Майя. Все это очень серьезно и, если узнают не те люди…

– А мама была в курсе?

Из всех вопросов, которые она могла задать, этот был самым тяжелым. Лоусон долго молчал. И снова старшая дочь проявила сообразительность не по годам, которая могла сильно навредить ей в будущем.

– Сомневаюсь, – тихо произнес он.

– И все эти командировки, – продолжила Майя. – Это ведь не были конференции и исторические лекции?

– Нет. Не были.

– И потом ты временно все бросил. Ты сделал это после… после того, как мама…?

– Да. Но затем я снова им потребовался, – этой частичной правды было достаточно для того, чтобы он перестал чувствовать себя последним лжецом, и, на что он искренне надеялся, чтобы удовлетворить любопытство Майи.

Он вновь повернулся к ней. Дочь с хмурым видом уставилась на кафельный пол. Было ясно, что у нее в голове крутилась куча вопросов. И Рид надеялся, что она не станет их задавать.

– Еще один вопрос, – девочка практически шептала. – Все это как то связано с… Со смертью мамы?

– О, Боже. Нет, Майя. Конечно, нет, – он быстро пересек комнату и крепко обнял ее. – Даже не думай об этом. То, что произошло с мамой, было исключительно проблемой со здоровьем. Это могло случиться с любым из нас. Это не… Это никак не связано.

– Думаю, я знала ответ, – тихо произнесла она. – Просто должна была спросить.

– Все хорошо, – это последнее, о чем он хотел, чтобы дочь думала, чтобы не решила, будто смерть Кейт как то связана с той тайной жизнью, которую он ведет.

Вдруг в голове мелькнуло видение. Какое то воспоминание из прошлого.

«Знакомая кухня. Их дом в Вирджинии еще до переезда в Нью Йорк. До того, как она умерла. Кейт стоит перед тобой, такая же красивая, как ты и запомнил. Но брови нахмурены, а взгляд тяжелый. Она злится. Кричит. Неистово жестикулирует руками, указывая на какой то предмет, лежащий на столе…»

Ощутив тупую боль в затылке от нового воспоминания, Рид отступил назад, освободив Майю из своих объятий. Иногда его подсознание пыталось вытолкнуть из глубины какие то моменты прошлого, которые все еще были недоступны. Неправильное извлечение подавителя вызвало приступы мигрени при каждой такой попытке. Но в этот раз все было иначе, что немного странно. Это воспоминание явно было связано с Кейт, он заново просматривал какой то спор, который не отложился в его памяти.

– Пап, все в порядке? – спросила Майя.

Внезапно раздался звонок в дверь, заставив их обоих подскочить.

– Ах, да, – пробормотал он. – Все хорошо. Наверное, привезли пиццу, – он взглянул на часы и нахмурился. – Слишком быстро. Сейчас вернусь. – Он прошел в прихожую и заглянул в глазок. Снаружи стоял молодой человек с темной бородкой и каким то пустым взглядом. На нем была красная рубашка поло с логотипом пиццерии.

Несмотря на это, Рид обернулся, чтобы удостовериться, что рядом нет Майи, и засунул руку в карман темно коричневой кожаной куртки, висевшей на крючке у двери. Там лежал заряженный Глок 22. Сняв предохранитель, Лоусон убрал его за пояс и лишь тогда открыл дверь.

– Доставка для Лоусонов, – со скучающим видом произнес курьер.