То же японское феодальное общество – это глубоко кастовая система, в которой за любой косяк несет ответственность не только провинившийся, но и вся его семья вместе со старшими.

К примеру, за то, что какой-то крестьянин по неосторожности плюнет на тапок особо знатному самураю, наказание понесет не только крестьянин и вся его семья, но и староста деревни. В худшем же случае, заденет еще и стоявшего над этой деревней самурая.

Такие понятия, как жалость, сострадание и прощение, были абсолютно чужды японскому менталитету. Стас сомневался, что в этом мире тоже были свои проповедники христианства с «Подставь левую щеку и прости ближнего своего».

Даже на фоне своих китайских и корейских братьев японцы вечно стояли наособицу, ненавидимые всеми прочими.

Конечно, был шанс, что все эти размышления ошибочны, и Стас лишь зазря сам себя пугает, вот только Ордынцев привык всегда готовиться к худшему развитию событий. Это не раз помогало ему по жизни.

Да, местные выглядят отнюдь не как японцы, однако все, от их одежды до оружия, говорило именно об этом.

Хуже того, все вышеперечисленные страны очень настороженно относились к чужакам, так называемым, гайдзинам, чужестранцам. Бытие чужаком в столь смутные времена не принесет ничего, кроме проблем.

А попытки скрыться в лесу имеют все шансы закончиться голодной смертью или в лапах какого-то местного зверя. Кто знает, что за монстры живут в мире, в котором вполне себе используется магия и ходят гигантские каменные големы?

Именно поэтому Стас окончательно принял решение замаскироваться под одного из солдат этой армии.

Но даже тут были свои трудности. Скорее всего, каждый из местных крестьян относился к какому-то из лордов, которые их рекрутировали на свою войнушку.

Кто из крестьян или дворян сможет подтвердить его личность и принадлежность к их кругу?

Благо, у Стаса были идеи, как этот момент обойти.

Безусловно, роль простого асигару – это сомнительный выбор, однако Ордынцев собирался приложить все свои силы, чтобы за это время разобраться в традициях и устройстве местного общества, после чего пересмотреть свое положение.

Но стоило поспешить, если он хотел воспользоваться хоть чем-нибудь из своих наспех придуманных идей.

Одеваться в чужое, тем более потное и покрытое кровью кимоно было в высшей степени неприятно. Однако были и положительные моменты. Хоть местный и был меньше Стаса, но так как носил одежку большего размера, та подошла мужчине, если не как раз, то близко.

Сандалии оказались дико неудобными, так еще и маленькими, но землянин не жаловался – он боялся, что вообще придется идти босиком. В этом случае он далеко бы не ушел.

Пришлось также оторвать полоску ткани от и так рваной одежды, чтобы замотать голову. Удар копейщика, как оказалось, рассек лоб Стаса, оставив здоровенный кровоподтек и залив правую часть головы кровью.

Разрез неприятно пульсировал, навевая нехорошие мысли о антисанитарии и прочих прелестях средних веков.

Еще одним спасительным моментом оказалось отсутствие у местных строгих причесок. Во всяком случае у бедных воинов. Кто-то носил длинные волосы, кто-то как-то хитро из завязывал, а некоторые вообще были лысыми. Станислав со своей короткой прической не особо привлек бы внимание.

Потуже затянув пояс, Стас стиснул зубы и максимально мягко переправил так и не пришедшую в себя змейку внутрь кимоно. Та выглядела откровенно плохо и не думала приходить в себя.

Но последнее было даже к лучшему, Ордынцев не знал, как объяснял бы на первых порах наличие у себя столь необычного питомца.

Логика подсказывала ему, что Левиафан стоит оставить прямо здесь, чтобы не создавать странностей в своей легенде. Но мужчина просто бы не смог так поступить со своей спасительницей.

Она на полном серьезе спасла его жизнь и с его стороны было бы настоящим предательством, не ответить ей тем же.