Взгляд землянина горел холодным пламенем. Стас не забыл те унижения и возможности умереть, которые ему щедро отсыпали Санса при их первой встрече.

Умирать от недостатка кислорода — неприятная смерть, которую Ордынцев намеривался вернуть с довеском. Остался должок и к Гокку Санса, сыну Джиробу.

Вот только Стаса очень беспокоило пассивное поведение его противника. Он помнил тогда еще старейшину, как резкого, жесткого и довольно прямолинейного человека. Просто так стоять и ничего не делать, было не в его характере.

Сам же Джиробу глубоко вздохнул, почувствовав странную легкость. Он не ощущал того гнева и ярости, которые, по идеи, должны были быть с ним.

Старик не просто воевал всю сознательную жизнь, он жил войной. Его отец взял тогда еще маленького семилетнего Джиро на поле боя, чтобы показать ему ужасы войны. В восемь лет он убил первого человека, а в тринадцать забрал жизнь такого же, как и он низшего воителя.

Годы шли и они, поколение прошлой мировой войны, начали исчезать. Им на смену пришли бойцы, которых воспитывали уже не так строго.

Для него наблюдать, как в настоящее время шестнадцатилетние парни первый раз идут на миссии, было странно, но он ничего не делал, хоть иногда позволял себе немного побрюзжать.

Старик много думал над этим. Ему казалось, что дух тех великих, яростных Санса постепенно уходил из их потомков. Но он успокаивал себя тем, что сейчас просто иное время.

Однако, вот, они уже на грани даже не уничтожения, а порабощения. Могли ли Санса прошлого до такого докатиться?

Что бы они сказали о своих потомках?

Джиробу очень хорошо знал ответ. Санса прошлого предпочли бы смерть столь позорному существованию. Хоть Санса и не были никогда великим кланом, но с их наличием считались даже последние.

Так не лучше ли было благородно умереть в последней битве, дав звезде Санса в последний раз ярко вспыхнуть, чем медленно и печально тлеть, пока тьма не опустится окончательно?

К чему эти вымаливания у сильных сего мира шанса на такую жизнь? Он был против сдачи, но его убедили и, глядя в глаза своих умоляющих родственников, Джиробу пошел против всего во что верил и что знал.

Он сумел на время убедить себя, что поступает правильно. Скрыть этот горький вкус гнили на языке.

Но появление Сумада вновь разрушило эту иллюзию. Глядя на бойцов великого клана, старик видел тех, кто носил имя воителей по праву.

Этот мир принадлежит сильным, так почему же он упорно не дает умереть тому, что уже и так мертво?

Ради детских слез или просьб женщин? Так Джиробу это никогда особо не трогало.

«Старею, раз сумел дать соклановцам задурить себе голову. Сердце главы воителей не должно знать жалости».

Именно поэтому Джиробу почти не чувствовал ненависти. На секунду его сознанию открылась вся ирония ситуации, в которой жизнь одного случайного целителя оказала столь решительную роль в судьбе пары великих кланов, обычных кланов и даже коснулось таких людей, как семья дайме Хюго.

«Если твоя судьба столь сильна», — Джиробу смотрел прямо в змеиные глаза своего оппонента: «Значит тебе и впрямь решать, что будет дальше. Если ты выживешь и победишь, то закончишь то, что начал, и мой клан умрет. Умрешь ты? Значит, твоя судьба закончится здесь и мой клан будет жить».

Взгляд Джиробу вернул твердость, и старик еще крепче сжал катану приготовившись к драке. Вокруг ударила жажда крови, сорвав листья с окружающих деревьев.

Старый волк бросал вызов окружившим его молодым волкам.

Стас и остальные на мгновение замерли, а затем одновременно бросились вперед, занося оружие и формируя свои лучшие техники.

Бой за право Санса существовать и исход войны начался.

Конец четвертой книги