— КХМ! — резко закашлялся Стас, сделав большие глаза за спиной Джуна.

— Будь здоров, ученичок, — ласково посоветовал мастер. — Но к этому мы еще вернемся. Обязательно вернемся. Первый же мой вопрос таков… Скажи, почему некоторые ёкаи так злы на людей? При этом я сейчас говорю даже не об изначально агрессивных ёкаях. — остановил Джун Каэду, пытаясь лучше сформулировать мысль.

— Понимаешь, однажды на меня напал дух человека лисы, как ее там…

— Вы говорите о кицуне?

— Точно. Чертовка была слаба, но дико надоедлива со своими иллюзиями. Хрен по ней попасть было, короче. Защищала свой дурацкий лесок, как будто он мне был нужен. Я просто решил сократить через него путь. Ну и когда она меня окончательно достала, то превратил ее рощу в каменное плато. — на этом моменте рассказа Каэда ощутимо вздрогнула, с опаской взглянув на Джуна.

— Однако спустя годы я, будучи сильно раненным, забрел в одну горную местность на северо-западе, ближе к землям огненных Хизору. Каково же было мое удивление, когда мне повстречалась уродливая старуха, которая, тем не менее помогла мне добраться до ее жилища, расположенного высокого в горах, затем она же помогла обработать мои раны и дала пару дней на отдых.

Джун эмоционально замахал руками.

— Я не понимаю! Я специально узнавал у оммёдо об этих ёкаях. Кицуне не считаются злыми духами. А та старуха, что меня приютила, была долбанной ямауба. То есть горной ведьмой, что пожирает неосторожных путников. И знаешь, что? Когда я выздоровел она меня спокойно отпустила. Как бы я не пытался с ней заговорить она просто молчала, словно немая. Этот вопрос меня не отпускает до сих пор. Почему, добрые ёкаи убивают, в то время как злые могут помогать?

Каэда глубоко задумалась, накручивая локон черных волос на палец. Джун ей не мешал.

— Тут много причин, — наконец заговорила кутисакэ-онна. — Я думаю, главное то, из чего мы родились. Мы рождаемся из сильных эмоций. Зачастую именно плохих. Но люди состоят не только из плохого. То, из чего состоит человек при жизни, меняется и переносится уже в нас. Поэтому та ямауба хоть, скорее всего, и умерла от голода, снедаемая обидой и злостью, но при этом была очень хорошим человеком. Хоть ее суть и говорила вас убить, но она была сильнее своих инстинктов.

— Хм, интересно. — кивнул сенсей.

— Кроме того, — продолжила ёкай. — Мы тоже меняемся. Конечно, медленнее, чем люди, но меняемся. Возможно, за многие десятилетия, если не столетия, та ямауба устала убивать ни в чем не повинных путников. А может…

Каэда не успела договорить, так как в крепости разнесся сигнал тревоги. За первым, главным колоколом, звон подхватили и колокола поменьше.

— Что случилось? — рыкнув, спросил мастер у мимо пробегающего самурая.

Тот даже не остановился, но успел крикнуть.

— Пришли последние донесения! Войска Хигацудо вместе с Мизуно и их союзными кланами по всей границе пришли в движение!

«Началось».

Глава 22

Тяжелый, пробирающий до костей гул расправил крылья в небесах, после чего рухнул на грешную землю, сообщая, что мир никогда не будет прежним.

Он несся сквозь сотни каменных ловушек, рвов, кольев, местной версии колючей проволоки кустов и огромных охотничьих ям.

Закручиваясь, он поднимался вдоль стен и наполнял сердца осажденных глубоким и непостижимым беспокойством.