|
До моей клиники езды минут тридцать. Машина с водителем ждёт меня на улице. Час на дорогу, час на лечение и я Вам гарантирую, что о болезни Вы забудете. Заодно и проверите на себе то, что будет предметом нашей беседы, — не использовать такой случай по меньшей мере глупо. Весьма счастливое стечение обстоятельств. Выйти на одного из членов Совета директоров компании мне удалось после ряда долгих бесед с их московскими сотрудниками. Москвичи очень не хотели меня допускать до разговора с их начальством, которое только в России держало больше десяти миллиардов рублей для финансового обеспечения деятельности страховой компании в нашей стране. В конце концов мне это надоело и я написал на электронную почту их президенту, что хочу инвестировать в совместный с ними бизнес порядка полу миллиарда долларов, но при этом за свои вложения и их результат готов отвечать сам. После отправки письма я и получил предложение о встрече с финансовым директором компании.
Соврал ли я об инвестициях? Я считаю, что нет. С имеющимся у меня иноземным оборудованием я смогу достаточно быстро получить такие средства. Сроки мы пока не оговаривали. Кроме того, интеллектуальная собственность тоже имеет свою цену. Среди безнадёжных больных есть очень богатые люди, которые в состоянии платить за свою жизнь и здоровье. В совместном бизнесе я действительно готов выполнить свою часть работы — вылечить за предложенные мной цены большое количество безнадёжных больных. — Сейчас ничего не получиться. У меня сегодня ещё несколько встреч. Да и наша служба безопасности не допустит такой способ передвижения. Мы можем договориться на вечер, но я буду с сопровождающими, — финансовый директор холдинга изучающе посмотрел на меня. — Тогда не буду отнимать сейчас Ваше время. Вот моя визитка, тут есть адрес клиники и мой телефон. После восемнадцати я Вас жду. А поговорим после того, как Вы станете абсолютно здоровым. Так получится значительно нагляднее. Кстати, если найдёте ещё кого-то, нуждающегося в лечении, то берите с собой. Нам он не помешает, а два примера всегда убедительнее одного, — я сознательно не стал продолжать столь многообещающий разговор. Чех сейчас сильно простужен. Не заметить, что вдруг прошёл кашель, насморк и боли в горле он не сможет. Вот с выздоровевшим человеком и поговорим. — Кстати, а что у Вас с пальцем? — я обратил внимание на мизинец чеха, когда он брал визитку. — На охоте не повезло. У нас есть удивительные места для охоты на оленей. Вот во время охоты и случилась такая неприятность, а что? — Ярослав посмотрел на свою руку. Верхняя фаланга мизинца, судя по её форме, была ампутирована не так давно. — Ммм… У нас в планах изменения. Рассчитывайте своё время так, что у меня в клинике Вы пробудете часа четыре. Перед выездом закажите себе русского холодца, грамм триста и съешьте. Будем восстанавливать палец, — чех ещё раз недоверчиво посмотрел сначала на свою руку и затем на меня. Весь его вид выражал знаменитое выражение Станиславского — "Не верю!" — Даже немцы отказались меня оперировать, когда всё только что случилось. Мы тогда специально заморозили отрубленную часть пальца. Хотя считается, что такие травмы возможно прооперировать. Но в моём случае оказалось, что восстановить палец никак не получится. Слишком сильно был раздроблен сам сустав. — Вот и славно. Значит когда Вы увидите у себя полностью работоспособный палец, мне не придется Вас убеждать в каких-либо чудесах дополнительно, — очень довольный встречей и найденным решением я поехал к себе в клинику. Всё складывается очень хорошо. После того, как я восстановил палец чеху и мочку уха его охраннику, состоялась ещё одна встреча в Москве, на которой Ярослав и пригласил меня в Прагу, на переговоры с президентом.
В кабинете у Ярослава пришлось посидеть минут двадцать. |
