Вы не в силах...

  Вы меня не знаете.

  Она выбрала вас наследником... И вы Кассиец...   Арам смотрел на горящие татуировки на запястьях Рэми.   Мой архан, я отведу вас к вождю...

  А то вряд ли.

  Я прошу вас.

  Я сказал нет!   закричал Рэми.   Арам, вы оглохли? Смерти хотите? Так я устрою.

  Моя жизнь в ваших руках, наследник,   покорно прошептал Арам, склоняя перед Рэми голову.   Вы можете сделать со мной все, что угодно, это правда. Но я вижу в вас непонимание и боль. Позвольте мне...

  Не позволю. Со своей болью справлюсь сам...

  Элизар тоже так говорил...

Рэми не выдержал. Когда он очнулся, он сидел на Араме, сжимал пальцами тонкую шею юноши виссавийца и смотрел, как из почти черных глаз уходит жизнь.

  О боги...   спохватился Рэми, отпуская виссавийца.   Вы живы?

  Не беспокойтесь, наследник, жив,   в глазах Арама было столько... поклонения, восхищения, радости, что Рэми вздрогнул. Этого придурка только что чуть не убили! Чему он радуется, о боги?

  Вы совсем дурак, Арам, если лезете под руку разгневанному магу. Да еще и сравниваете меня с сошедшим с ума Элизаром. Неужели вам жить расхотелось?

  Простите, наследник, я действительно был неосторожен,   сразу же начал оправдываться Арам.

У Рэми незамедлительно начала болеть голова. Он не понимал этого нового, преобразившегося Арама. Не понимал, куда делась торжественная, так импонирующая Рэми гордость виссавийца, и откуда появилась эта услужливая, раздражающая покорность?

  Никогда не стану вождем Виссавии,   устало сказал Рэми, поднимаясь.   Не понимаю вас...

  Если Виссавия вас слушает...   также смиренно ответил Арам,   то это уже неминуемо.

  Уходи,   прошептал Рэми.   Приказываю тебе, Арам, уходи! Убирайся! Пока я не навредил тебе! Уходи... прошу! Если я убью тебя, то буду об этом жалеть...

  Мы продолжим разговор, наследник, когда вы придете в себя,   покорился Арам.

Они столь послушны, усмехнулся Рэми. Они столь милы... ластятся как змеи, чтобы укусить в самый неожиданный момент. Все они...

Небо расчистилось, откуда то вновь появился спрятавшийся на время Рык, ласкаясь к ладоням хозяина. Рэми не мог сидеть на месте: остатки гнева гнали его вперед. Он долго брел по лесу, не зная, куда идет и зачем, пока густая чаща не расступилась и не появилась позолоченная солнечным светом полоска реки. Стало жарко. Барс шумно дышал, открыв пасть и высунув язык, порхали над растущей у самой кромки воды купальницей бабочки капустницы, тихо шептал неподалеку камыш.

Рэми устало опустился на сочную, напоенную близостью влаги, прибрежную траву, так и не решив, что ему делать дальше. Вернуться к Миранису? Он не мог. Остаться в Виссавии? И этого он мог. Он просто хотел побыть один и подумать. Дать себе успокоиться.

  Вот ты где,   сказал кто то за спиной, и Рэми мгновенно напрягся:

  Отойди! Отойди, пока я сам тебя не убил.

  Так на меня обижен, что сам мечтаешь умереть...   принц подошел и положил руку на плечо друга.   Рэми, давай поговорим.

  Мне кажется, нам не о чем говорить. И так все понятно...

  Проклятый упрямец,   сказал Мир, усевшись рядом. Барс, с такой нелюбовью относившийся к чужакам, сразу же взобрался Миранису на колени и лизнул его в щеку.

  Надо же... где ты взял такое чудо?   засмеялся Миранис, лохмача шерсть урчащего животного.

  Лерин подарил...   хмуро ответил Рэми.

Он не хотел разговаривать с Миранисом, но того обжигающего гнева, как некоторое время назад, уже не испытывал.