— Ее зовут Валентина?

— Именно, мой дорогой Фил. Валентина. Мы подняли историю болезней твоей Аленки и занялись аналитическим сравнением. Учение метемпсихоза, знаешь ли, позволяет проводить сравнения с точностью до девяноста трех процентов. Тут играет роль даже самая маленькая родинка на теле. Очень повезло, что в нашем распоряжении были медицинские карты обеих. Плюс, довольно глубокое психиатрическое изучение пациентки. Валентина до сих пор находится под наблюдением, так что все анализы были самыми свежими…

— Ближе к делу, — взмолился я, — где Валентина? Кто это? Как мне ее найти?

— Чудовищный, торопливый век, — проворчал Игнат, — нет в вас, в молодых, никакой размеренности и последовательности. Все бы вам куда-нибудь бежать, что-нибудь бы успеть раньше времени. А зачем гнаться за временем? А если ты его обгонишь? Ведь ничего хорошего из этого не выйдет… Ладно, слушай подробности, нетерпеливый. Валентина Эдуардовна Пенькова, тридцать шесть лет, живет в Москве с девяносто шестого. Инвалид. Практически слепая, хотя по городу может передвигаться самостоятельно. Живет с бабушкой. Мать умерла два года назад. Есть отклонения в психике. Несколько раз лежала в диспансере, плюс находится под наблюдением врача, посещает клинику два раза в неделю. Ну, и бабушка как-то там справляется. Три случая суицида. Один раз вскрыла вены, дурилка, но кровь свернулась, и все обошлось. Один раз выпила море снотворного, но подоспела бабушка, вследствие чего промывание желудка и антидепрессанты два раза в день. В третий раз, как все нормальные люди, пыталась повеситься, но опять же безрезультатно. Не смогла сильно затянуть петлю, в итоге проболталась двадцать минут, толком не задохнувшись, а там и бабушка подоспела. В общем, невезучая у тебя Валентина.

— Пусть невезучая. Скажи адрес…

Игнат вздохнул и выразительно посмотрел на подчиненных, будто мысленно жаловался им на тяготы собственной жизни.

— Молодежь, — скрипуче протянул он, — то есть, тебя не интересует, прав я или нет?

— Я думаю, разберусь.

— Разберется он. Вы, влюбленные, такие олухи. Вас обвести вокруг пальца — минутное дело. Сунул тебе под нос какую-нибудь бумажку, свечек ароматизированных везде натыкал — и ты уже во все веришь, со всем соглашаешься. А как ты узнаешь, что это твоя девушка? Думаешь, она будет так же выглядеть? Или характер у нее такой же? Не так все просто, Фил. Человек-то другой. Душа твоей Аленки спрятана где-то в глубине, на уровне, можно сказать, ДНК, лишь маленькая часть пробивается наружу, словно молодые ростки сквозь вспаханную почву. Не факт, что ты сможешь разглядеть в Валентине свою возлюбленную.

— Ты меня сейчас пытаешься отговорить?

— Я тебя предупреждаю, нетерпеливый ты мой, — Игнат вышел из-за стола, держа в руках папку, — на, держи. Здесь все доказательства того, что Валентина и Аленка — одно лицо. Может быть, есть еще какие примеси, но я не стал копаться. Там же адрес и все необходимые сведения.

Я взял папку, не решаясь открыть ее прямо сейчас. Листов в ней, судя по всему, было немного. Но там, внутри, было главное. Информация в любые времена правила миром.

— И я тебя умоляю, Фил, не травмируй девушку, — добавил Игнат, — это не Аленка, а другой человек. В ней лишь, э-э-э, наброски твоей девушки. Какие-то частички. Кусочки. Их может быть не так уж и много.

Я кивнул. Потом кивнул еще раз. Мои мысли, будто встревоженный пчелиный улей, затеяли беспорядочное и хаотичное брожение в голове.