Когда хозяева в усадьбе, мы держим здесь только двух горничных, но они обе уже спят.
Роберта поблагодарила экономку и сказала, что разберет вещи сама. Та удалилась вместе с Генри.
Она огляделась. В такой комнате ей ночевать еще не доводилось.
Очень высокий потолок со сложной лепниной в центре. На стенах узорчатые бумажные обои. На окнах плотные шторы. Мебель вся крупная, из красного дерева, наверное, в викторианском стиле. Кровать поражала размерами. Выцветший французский балдахин на четырех резных подставках, парчовые портьеры, где золотые нити переплетали букеты роз, на полу толстый ковер с растительным орнаментом. На стенах четыре гравюры на стали и одна цветная литография — девочка с котенком. На прикроватном столике лежала Библия, рядом роман Марии Корелли и жестяная коробка с крекером.
Роберта разобрала вещи и, не отважившись идти по темным коридорам искать ванную комнату, умылась холодной водой из украшенного цветочными гирляндами кувшина.
В дверь постучали.
Вошел Генри в халате.
— Как дела?
— Все в порядке.
— Как тебе дом? Не очень веселый, верно? Я расположился напротив, так что, если что нужно, заходи. В этом крыле больше никого нет. Тетя В. обитает по другую сторону лестницы в своих жутких апартаментах. Спокойной ночи, Робин.
— Спокойной ночи, Генри.
— Обожди, я не договорил. Не успел сказать «моя дорогая».
Он вышел, не забыв подмигнуть.
На рассвете поднялся ветер. Он уныло блуждал по Лондону, стучась в спящие дома. Не обошел вниманием и тот, где жили Лампри. Постонал в каминных трубах, каким-то образом проник в шахту лифта. Дежурный констебль, чертыхнувшись, пошевелился на стуле, желая, чтобы поскорее наступил день. Ветер пошевелил занавески в комнате Пэт. Пробурчав что-то во сне, она повернулась на другой бок.
Набрав силу на просторах Гайд-парка, ветер ринулся в сторону Браммел-стрит. На его появление каминные трубы дома лорда Вузервуда отозвались протяжным стоном. «Рун… Рун… Ру-у-н…» — слышалось Роберте во сне. А в Хаммерсмите ветер нарушал спокойствие черных вод Темзы и немного потревожил праведный сон леди Кэтрин Лоуб.
Кому уж точно этот ветер был безразличен, так это усопшему лорду Вузервуду, тело которого лежало в морге.
В кабинете инспектора детектив Фокс кивнул в сторону окна.
— Ветер усилился. Думаю, к утру пойдет дождь.
Он добавил в стопку вынутые из машинки последние отпечатанные листы. Копирки сложил отдельно. Затем достал трубку.
— Который час? — спросил Аллейн.
— Тридцать пять минут второго, сэр.
— Так мы почти закончили, Фокс?
— По-моему, да, сэр. Я только что отпечатал последний лист вашего отчета.
Аллейн скатал бумажный шарик и бросил в спящего в кресле Найджела Батгейта.
— Просыпайтесь, мой друг. На сегодня мы почти закончили.
Найджел встрепенулся.
— Что? О, привет… мы расходимся по домам? Это отчет? Можно посмотреть?
— Если хотите. Фокс, дайте ему копию. Теперь давайте посидим, поразмышляем.
Следующие двадцать минут они читали отчет и дымили под шорох бумаги и свист ветра за окном.
— Кажется, тут изложено все, — произнес наконец Аллейн.
— Да, — со вздохом согласился Фокс. — С Лампри все ясно. Их свидетельства сходятся, как правдивые, так и выдумки.
Найджел вскинул голову:
— Вы считаете, что некоторые их свидетельства неправда?
Аллейн усмехнулся:
— Конечно. В частности, рассказ о том, что Вузервуд обещал оплатить их долги, — чистейшая ложь. Роберта Грей все же ухитрилась намекнуть лорду Чарльзу и мистеру Генри. |