|
Выскочил на бульвар Рас-пайль... Потом по какой-то поперечной улице повернул обратно и опять вышел к вокзалу Монпарнас. Какое у него было выражение? - Никакого! Как и на следствии, и на суде. Бледное лицо, испуганный, остановившийся взгляд. Словом, затрудняюсь описать... Через полчаса мы вышли к Центральному рынку. - И никто к нему не обратился? - Никто. Он не бросал никаких писем в почтовый ящик? - Могу поклясться, что нет, шеф, Жанвье шел по одной стороне улицы, а я по другой. Мы следили за каждым его движением. Представьте, он остановился перед палаткой, где продают горячие сосиски жареный картофель. Постоял в нерешительности. Потом увидел полицейского и припустил опять... - Тебе не показалось, что он пытается найти номер какого-то дома? - Отнюдь! Он, скорее, был похож на пьяного, который мечется во все стороны. На площади Согласия он опять спустился к Сене. И тут почему-то решил идти по набережным. Раза два присаживался отдохнуть. - Один раз - прямо на парапете. Другой - на скамье. Не поручусь за точность, но тут мне показалось, что он плачет. Во всяком случае, он схватился за голову руками. - На скамье никого больше не было? - Никого. Потом он зашагал опять... Представляете? Дошел почти до Мулино! Иногда останавливался, смотрел на воду. На реке уже появились буксиры. Затем улицы заполнили рабочие, а он все шел, и вид у него был такой, словно он сам не знает, что будет делать через минуту. - Это все? - Почти. Подождите. На мосту Мирабо он опустил руку в карман и вытащил оттуда... - ...десятифранковые кредитки? - Нам с Жанвье так показалось. Потом он начал осматриваться по сторонам. Похоже, искал бистро. Но на правом берегу все бистро были закрыты. Тогда он перешел на левый берег. Там вошел в бар, битком набитый шоферами. Выпил кофе и стаканчик рому... - Это и была "Белая цапля"? - Нет. Мы с Жанвье еле волочили ноги. Не могли даже ничего выпить, чтобы согреться... Он вышел и опять начал кружить по улицам. Жанвье записывал, он даст вам точный маршрут. Мы опять вышли на набережную возле какой-то фабрики. Там тоже не было ни души, только кустики росли, как на даче, да травка между сваленными в кучу строительными материалами. На берегу - подъемный кран, а на воде на причале стояли баржи. Штук двадцать, не меньше. Тут-то и находится "Белая цапля". Непонятно даже, почему она в таком месте. Это маленькое бистро, где кормят круглые сутки. Справа сарай с пианолой и вывеской: "По субботам и воскресеньям танцы..." Здесь он опять выпил кофе с ромом. Потом ему подали горячие сосиски, он дожидался их довольно долго. Мы видели, как он говорил с хозяином бистро, а через четверть часа оба поднялись на второй этаж. Когда хозяин спустился, я вошел. Спросил, не сдает ли он комнаты. Он удивился: "А разве с этим парнем не все в порядке?" Мне показалось, что он привык иметь дело с полицией. Я решил его припугнуть и заявил, что, если он скажет хоть одно слово своему клиенту, его заведение будет в тот же день закрыто. Он поклялся, что видит парня впервые; по-моему, не соврал... В бистро своя клиентура - матросы и, кроме того, в полдень рабочие с соседней фабрики приходят пить аперитив. Хозяин рассказал, что едва Эртен вошел в комнату, он бросился на кровать, даже не сняв ботинок. Он сделал ему замечание. Эртен снял ботинки, швырнул их на пол и тут же заснул. - Значит, Жанвье остался там? - Конечно. |
