Наемник кивнул:

— Разумеется. Это моя вина.

«Кто бы мог подумать, что у этой дряхлой неженки хватит силы воли покончить с собой столь изощренным способом? Какое благородство, какая преданность! Достойно уважения, но, увы, совершенно не помогает делу».

Демос устало отмахнулся.

— Твоя неосторожность тому виной. Впрочем, такой поворот предугадать было невозможно. Спрячь тело так, чтобы в ближайшее время его не смогли найти церковники, а затем отправляйся к Арчелле и ляг на дно. Деньги передадут мои слуги.

«Рано сбрасывать Юна со счетов. Этот болтун еще может мне пригодиться. В конце концов, он многое раскопал об Изаре и доставил сюда Тиллия. Беда лишь в том, что все оказалось зря. Однако она жива, и это уже хорошо». 

Глава 7

Покорного судьбы ведут, сопротивляющегося тащат насильно.

Эллисдор.

— Священный поход? — воскликнула Ириталь, вспорхнув с лавки. Синие шелка ее платья тревожно затрепетали на сквозняке. — Грегор, хорошо ли ты подумал? Это же ересь! Если новости об этом дойдут до империи, всех нас сожгут за вольнодумство!

— Ересь — то, во что церковь превратила нашу веру, — прорычал Волдхард. — Я видел, что творится в моих землях — даже недели путешествия хватило сполна! Ты же собственными ушами слышала рассказ Эльги из Гайльбро о конфликте с монастырем Гнатия Смиренного. Я не могу допустить, чтобы монахи и дальше выворачивали наизнанку все заповеди Учения, и более не допущу подобного на моей земле.

— Согласна, что в Гайльбро они перегнули палку, но Священный поход…

— Необходим и будет организован, — латанийка инстинктивно съежилась от тона Волдхарда. — Или ты сомневаешься во мне?

Дрожащими руками она поставила на стол чашу с недопитым укрепляющим отваром и принялась расхаживать по комнате на ватных ногах. Витражные стеклышки превращали тусклый солнечный свет в веселый хоровод оттенков, но Ириталь не замечала ковра, сотканного из разноцветных потоков света, расплывшегося под ее ногами.

— Нет. Я верю в тебя, но боюсь за твою жизнь, — посол призвала на помощь остатки самообладания и, подойдя к герцогу, заглянула ему в глаза. — Я люблю тебя, Грегор, и для меня имеет значение лишь это. Но столь дерзкое решение должно быть взвешенным.

Взгляд герцога потеплел. Он притянул девушку к себе и крепко обнял.

— Не переживай, — прошептал он, зарывшись в ее волосы. — Это не внезапная мысль, а продуманный план. Я давно думал об этом, но лишь сейчас наел сподвижников и ощутил уверенность. Реформой займутся лучшие умы Хайлигланда. Да, мы будем вынуждены действовать жестко, но иначе не получится добиться результата. Мой народ заслуживает справедливых законов.

— Но законы эти еще только предстоит написать. Нам могут помешать, если о твоих намерениях прознают не те люди.

Грегор понимающе кивнул.

— Об этом мы тоже подумали. Мои советники работают тайно, и тебе не о чем беспокоиться.

Поглощенная тревогой, посол высвободилась из объятий и снова принялась измерять покои шагами — это успокаивало и способствовало размышлениям. Ей уже разрешили передвигаться, хотя лекари продолжали внимательно наблюдать за ее состоянием. Особенно бдительно за здоровьем посла следил брат Аристид. Ириталь заметила, что Грегор относился к монаху едва ли не с тем же трепетом, с каким жаловал барона Альдора или ее саму. Но вряд ли причиной тому служила только благодарность за ее спасение.

В подробности своего замысла Грегор возлюбленную не посвящал — берег от лишних волнений. Однако и охрану не убрал: в ее покоях денно и нощно дежурили гвардейцы и наемники из «Сотни».