— Никогда не видели? — медленно повторила Тарн. — Но как же так? Вы хотите сказать, что она никогда не приводила его домой?

— Ну, вряд ли она стала бы это делать, — сердито заметила миссис Гриффитс. — Он привык к роскоши, а у нас простой маленький дом. Но они хотели пышно отпраздновать помолвку. Тогда я и должна была познакомиться с ним.

— Понимаю, — протянула Тарн, хотя на самом деле ничего не понимала. — И вас это устраивало? — поинтересовалась она, секунду поколебавшись.

— Пока моя девочка была счастлива, и я была счастлива, — отрезала миссис Гриффитс.

Теперь у Тарн появилась пища для размышления на остаток вечера.

Когда Тарн через несколько дней вновь приехала в «Убежище», профессор, к ее удивлению, встретил посетительницу с холодной улыбкой:

— Думаю, вы найдете, что вашей сестре стало немного лучше. Она очень хочет повидать вас. — Он помолчал. — Но вы еще некоторое время будете ее единственным гостем. Просил ли вас кто-нибудь что-то ей передать? Если да, могу я знать, кто и что?

— Мать Эви просила передать, что любит ее, — ответила Тарн, гордо вскинув голову. — Надеюсь, это разрешается?

Профессор опять поколебался, потом ответил:

— Конечно.

И вызвал сестру Фарлоу.

Эви сидела в кресле у окна. Ее недавно вымытые волосы чуть вились, на щеках появился слабый румянец.

— Ну, — сказала Тарн, целуя сестру в щеку, — если так пойдет дело, ты очень-очень скоро выйдешь отсюда.

— Хорошо бы, — со вздохом проговорила Эви. — Но мне ясно дали понять, что надеяться на это не стоит. Так бывает, когда совершаешь безумные поступки. И все из-за него. — Она ударила кулаком по ладони. — Надо было быть сумасшедшей, чтобы верить ему. Я должна была понять, что он просто играет. — Ее голос дрогнул. — О господи! Я должна была убить его, а не себя. Ты считаешь, надо причинить ему боль? Этого мало. Мне нужно, чтобы он перестал хотеть жить.

— Может быть, нам удастся и это. — Тарн села в кресло напротив. — Но успокойся, родная, потому что я хочу кое о чем спросить тебя.

Эви пристально посмотрела на нее и прикусила губу:

— О чем?

— Что ты рассказывала ему? О твоей маме? Обо мне?

— Ничего. Он никогда не хотел говорить о семейных делах.

— Тебе это не показалось странным? — осторожно спросила Тарн.

— Таков его стиль, — пожала плечами Эви. — И я приняла его. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что, если он не знает о моем существовании, мне будет проще, когда мы встретимся.

— Ты хочешь встретиться с ним? — Эви напряглась и побледнела. — Нет, ты не можешь. Ты не должна. Ты… ты не знаешь, что он собой представляет.

— Но именно это я и хочу узнать, — сообщила Тарн. — Я должна все выяснить о нем, чтобы причинить ему вред. Надо найти его ахиллесову пяту. Она непременно должна быть. Она есть у всех. — Тарн помолчала. — Ты уверена, что никогда не упоминала обо мне? Не называла ему мое имя?

— Нет, никогда. — Эви покачала головой. — Зачем? — Она вздрогнула. — Все равно, держись от него подальше, Тарн. Это небезопасно. Он… У него могущественные друзья.

— Я не собираюсь идти на ненужный риск. То, что он не знает, кто я, дает мне преимущество.