Неудивительно, что Виктория работала, как батрачка, – собственно, она и была ею, впрочем, без всякой надобности. После всего, что ей довелось перенести за последние несколько месяцев, такое самопожертвование показалось ему просто чудовищным.

Схватив Тори за руку, Грант оттащил ее в сторону.

– Чтобы все это закончить, нужно несколько дней. Почему ты не наняла больше работников?

– Почему? Неужели ты не понимаешь? – Виктория прищурила глаза. – Да даже если бы мы имели деньги, здесь во всей округе некого нанять. В поместье годами не вкладывались средства, и все молодые люди разъехались искать работу в других местах. – Она понизила голос. – И потом, как ты смеешь оспаривать мои решения?

– «Великолепное начало, Грант!» – мысленно поздравил он себя.

– Я... – Он сглотнул. – Извини. Просто я очень обеспокоен тем, что ты работаешь вот так, в одном ряду с мужчинами...

У Тори чуть рот не открылся от удивления, когда она услышала его извинения; отвернувшись, она пробормотала что-то по поводу длинного дня впереди.

Следующие несколько часов Грант работал как одержимый, главным образом чтобы разгрузить других. Джеральд Шеперд был уже достаточно пожилым мужчиной и, казалось, в любой момент мог рухнуть на землю. Да и Виктория вдруг пошатнулась после слишком резкого движения. Что до Хакаби, то его лицо настораживало своим непреходящим багровым оттенком.

И еще одна вещь поддерживала неиссякаемую энергию Гранта. Виктории, судя по всему, было весьма приятно находиться рядом с ним и наблюдать, как он работает.

Когда Грант вытащил из брюк рубашку, чтобы вытереть лоб, Виктория торопливо взглянула на его грудь и ниже, а потом непроизвольно облизнула губы, доведя его рабочий энтузиазм до безумия. А когда стало ясно, что забор будет восстановлен уже в этот день, глаза Виктории засветились такой гордостью, что Грант был готов работать хоть до смерти.

С наступлением сумерек, когда он вкопал последний столб, у него уже совсем не осталось сил. Он так устал, что почти не помышлял о плотских удовольствиях. Почти. Было лишь непреодолимое желание притянуть ее в свои объятия и просто лежать рядом с ней. Просто гладить ее волосы, пока она не уснет.

Обмахнув лоб и шею, Грант широко зашагал через поле, туда, где Виктория восседала на тележке, в которую был запряжен пони.

– Похоже, нам неплохо работается вместе.

– И ты, разумеется, искренне доволен собой...

– Разумеется.

– Как я понимаю, – протянула Виктория, – возведение забора по сравнению со стрижкой выглядит детской игрой. Но ты, конечно, не задержишься здесь так надолго...

– Я прекрасно знаком с овцеводством, – напомнил ей Грант, – поскольку управлял Уайтстоуном четыре года.

Тори пожала плечами и подавала зевок. Силы ее совершенно иссякли.

– Мы должны отвезти тебя обратно. – Объявив это, Грант пожелал спокойной ночи остальным. Он знал, что Хакаби с Шепердом собираются побаловать себя кружкой эля, который им принесла жена Шеперда во время ленча. Что ж, они это вполне заслужили.

Грант уже заметил, что супруги Хакаби играли весьма немаловажную роль в поместье: Хакаби был не только управляющим, но и выполнял физическую работу как в поле, так и в доме, а миссис Хакаби исполняла обязанности экономки, доярки, судомойки и прачки в одном лице.

Когда Виктория еще раз зевнула, Грант подхватил ее на руки и одним махом посадил на свою лошадь.

– О! Она... она слишком высокая для меня! – взвизгнула Виктория. – Слишком большая.

– Ничего, я сам ее поведу, – усмехнулся Грант. – Не идти же тебе обратно пешком – это очень далеко, а ты слишком устала.

Убедившись, что Грант не выпускает из рук поводья, Виктория позволила себе расслабиться, но все же на всякий случай намотала на кулак лошадиную гриву.