Луиза отступила на шаг, затем еще… И вот уже ее каблучки застучали по коридору, все быстрее и быстрее. Мимо нее проносились номера на дверях — 709, 711, 713, 715… Она робко постучала в дверь к Грэгу, но он не отзывался, и она стала в нее барабанить.

Заспанный, полуодетый Грэгори приоткрыл дверь. Остатки сна слетели с него, едва он увидел перепуганное лицо Луизы.

— Извини, что я тебя разбудила, но…

— Что случилось?

Луиза так разволновалась, что была не в состоянии вымолвить хоть слово. Грэгори втащил ее в номер.

— Ответь мне. С тобой все в порядке?

— Нет. Нет, я… — дальше она не смогла говорить.

— Ладно. Успокойся. Не надо ничего говорить. Расслабься. Все хорошо.

Она беспомощно протянула к нему руки. Грэгори обнял ее и прижал ее похолодевшее лицо к своей груди.

— Не понимаю, что со мной случилось! Я…

— Тихо. Ты в безопасности, — стараясь говорить спокойно, произнес Грэг. — Тебе ничего не грозит, Луиза.

— Я не могу вернуться в свой номер.

— Тебе не нужно никуда отсюда уходить.

— Это не была случайность! Вот что меня ужаснуло… Если бы там побывали обыкновенные воры — случайно, — они обязательно бы взяли мои золотые часы. Я…

— Успокойся, прошу тебя. Расскажи обо всем подробно.

По мере того как Грэгори слушал рассказ Луизы о том, что произошло, на его лбу начала обозначаться глубокая складка. Он позвонил куда-то, и через пять минут в его дверь постучали трое из службы безопасности отеля.

Разбирательство заняло целых четыре часа, которые, правда, пролетели как одно мгновение. Грэгори оставил Луизу в своем номере, а сам отправился в сопровождении администрации отеля осмотреть ее комнату. Увидев, что там натворили, он пришел в ярость. Грэгори понимал, однако, что отель обязан возместить все убытки постояльцу. Администрация пребывала в панике: она долго и упорно работала над тем, чтобы у отеля была безупречная репутация и чтобы гости не имели оснований волноваться за свою безопасность. Огласка могла им дорого стоить. Они, как и сам Грэг, терялись в догадках.

Полиция не обнаружила никаких улик, и Грэгори знал, какие выводы она сделает. Полицейские задавали идиотские вопросы о возможности мести, чьей-то зависти, наличии личных врагов. Все, кто побывал в номере Луизы, приходили к выводу, что преступление имело целенаправленный характер, и его объектом была именно она. Но далее все заходили в тупик, поскольку ничего из вещей не украли. Никто не мог предложить версии, касавшейся личности человека, учинившего этот погром. Не были ясны и мотивы преступления.

Мотивы преступления… Эта мысль билась в голове Грэгори, словно включенный механизм адской машины. Ясно, что преступников мог привлечь жемчуг. Но ведь о нем знала лишь горстка людей, а в Нью-Йорке находился лишь один из них — Боб Кастеллано. Но у него же и был этот жемчуг…

Грэгори сидел с Луизой в своем номере, они обсуждали происшествие. Вдруг она побледнела, словно почувствовала за собой какую-то вину и ужаснулась этому. В этот момент она подумала, что между погромом в ее номере и жемчугом Грэга существует прямая связь. И уж таков был характер Луизы: она считала себя ответственной за все случившееся.

Она рассказала Грэгори о своем богатом и влиятельном соседе, о том, как кто-то подсыпал сахар в бак грузовичка, и о том, что ей пришлось уволить нечистого на руку рабочего.

— Конечно, я не должна была скрывать все от тебя, но это просто не приходило мне в голову.