— Не дай бог, вы простудитесь и схватите воспаление легких! Наверное, кто-то напустил порчу на дом Кортов. Даже гадать не желаю, что именно душегубы надеются обнаружить в золе прогоревшего костра. Уеду-ка я отсюда, как это сделали до меня Сильвия и убогая мисс Пиннер. Но вас, девочки, ничто не должно беспокоить. Ложитесь спать, спокойной вам ночи.

Дина посмотрела на сестру, и ее подбородок задрожал.

— Не смей плакать! — взъярилась Мегги. — Не смей! Слезы бесполезны. Все равно никто не вернется. — В голосе Мегги звучала безнадежность.

— А что они надеются увидеть в золе? — запинаясь, спросила Дина.

— Нам-то какое дело? Тоже мне забава — догоревший костер. Ничего интересного.

— Эм-му? — прошелестела Дина. Она боялась, что навлечет беду на мачеху, если громко произнесет ее имя.

Мегги заметалась по комнате, потрясенная подозрениями сестры. Прежде чем она успела хоть что-то возразить «прорицательнице», с улицы послышался неистовый громкий крик. Затем наступила тревожная обманчивая тишина.

Костер уже почти погас. Комнату освещала только холодная белая луна. Мегги, встав на цыпочки у окна, смогла разглядеть смутные очертания мужчин, толпившихся у дымящихся останков костра. Девочке показалось, что они осторожно несут через двор что-то тяжелое.

Ее чуть не вырвало. Но такая постыдная слабость простительна Дине, а уж никак не Мегги. Усилием воли Мегги преодолела спазмы, повернулась к сестре, съежившейся в постели, и невозмутимо сказала:

— Это кричала Ангелина. Для женщины, которая верит в колдовство, она жуткая трусиха.

Дина не могла выговорить ни слова. Она смотрела прямо перед собой расширившимися от ужаса черными глазами, которые блестели в темноте, как у кошки, почуявшей мышь.

Мегги снова выглянула в окно. Мужчины возбужденно толковали между собой. Кажется, среди них было несколько полицейских. Девочка не могла различить, кто же из них папа, дядя Дадли или дядя Руперт, а кто — незнакомые люди. И тут она услышала, как папа ясно спросил:

— Когда же вы получите заключение эксперта?

Ответа Мегги не расслышала.

— Надеюсь, вы понимаете, — продолжал папин голос, — что поиски должны быть безотлагательно продолжены. Потому что этого не может быть… — Заключительная часть фразы прозвучала невнятно. Мегги увидела, как один из мужчин — наверное, папа — закрывает лицо ладонями. У нее подкосились ноги, и она соскользнула на пол, содрогаясь от беззвучных рыданий.

Глава 22

Эмме на какое-то мгновение показалось, что знакомые крадущиеся шаги ей просто померещились; скорее это был слабый шорох, виновницей которого стала мышка. Эмма напряженно вслушивалась в обманчивую тишину, ожидая, что в любое мгновение может раздаться уродливо-искаженный, неизвестно кому принадлежащий голос. Но он так и не прозвучал. Однако случилось неожиданное: в замке медленно повернулся ключ.

Боже, страшный час пробил? В ее камере появится некто, ранее испугавший Луизу, и обреченная девушка потеряла туфельку, за которой так и не вернулась, возможно, потому, что ей ничего уже в этой жизни не было нужно…

Но дверь не открыли. Снова послышался звук крадущихся шагов, затем наступила тишина.

Может быть, дверь все же открыта, но она в смятении не заметила? Эмма громко спросила:

— Есть тут кто-нибудь?

Она вглядывалась в кромешную тьму, пока у нее не заболели глаза. Тишина, казалось, воцарилась в ее каморке навсегда.

В сознании Эммы постепенно укоренялась Мысль: кто-то отпер дверь — и она больше не пленница… Если, конечно, не подстроена новая ловушка.