Викслер продержал там Бронсона минут пятьдесят. За это время он сверил показания Ли и доктора Хогтона, узнав при этом о Бронсоне много нового. Теперь ему было известно о полицейских досье его брата и самого Ли, о том, как его когда-то арестовали, но выпустили. За пять минут до возвращения к Бронсону появился Дэн Минз с конвертом, обнаруженным в гостиной — в запертом ящике письменного стола. Кетелли уже снял с него отпечатки. Викслера смутили двадцать купюр по пятьдесят долларов — это не сходилось с его представлением о Бронсоне. Положил конверт в карман.

При его неожиданном появлении Ли Бронсон вздрогнул.

— Я не хотел напугать вас, мистер Бронсон, — вежливо извинился Викслер, закрывая за собой дверь. Неторопливо уселся за стол, закурил.

— Не могу поверить, — заговорил Бронсон. — Я же видел ее, все равно не могу поверить. Нужно сообщить ее родственникам. Боже мой, мне страшно подойти к телефону.

— Вы представляете, кто это мог сделать?

Бронсон замешкался с ответом, и Викслер ощутил глубоко внутри знакомый прилив волнения, никак, впрочем, не отразившийся на лице. Его методы допроса в большинстве случаев были успешными и эффективными. Никаких оскорбительных реплик, угроз, устрашения — только спокойный разговор, вежливость, одобрительное поощрение — все это расслабляет, притупляет бдительность допрашиваемого.

— Вы говорили с доктором Хогтоном?

— Я — нет. Но у меня есть его показания. Он подтвердил, что в указанное время вы находились у него. Как свидетель, доктор очень к вам расположен.

— Мне бы хотелось, чтобы вы с ним поговорили. Пусть он расскажет, что я ему сообщил. Я ведь приехал к нему посоветоваться. Доктор решил, что я должен обратиться в полицию. Завтра я хотел идти к вам, окончательно решился. Было бы лучше… если вы услышите все от него.

Викслер безучастно разглядывал струйку дыма от своей сигареты.

— Это касается Дэнни?

Бронсон удивленно раскрыл глаза:

— Да! Но как…

— Представьте себе, Ли, что я доктор Хогтон. Забудьте, что случилось ночью, расскажите мне все, что изложили бы ему. Точно так же.

Бронсон рассказал о посещении Кифли, о своей уверенности, что Люсиль солгала, о деньгах, оставленных у нее братом двадцать восьмого сентября. Сказал об угрозах Кифли, о своем уязвимом положении. Когда Викслер поинтересовался причиной уязвимости, Ли объяснил, при каких обстоятельствах был когда-то задержан полицией. В досье о них не упоминалось. Охарактеризовал свои отношения с Ником Бухардом и с Дэнни — как они ему помогали.

В эту минуту Эл Спенс, по их давнишней договоренности, открыв дверь, спросил Бена, не хочет ли он кофе. Если допрашиваемый упорствовал, Бен говорил: «Попозже», а если ничего не скрывал, Викслер отвечал: «Да, не мешало бы». Так что немного погодя Спенс доставил на подносе облупленный, исходящий паром кофейник, толстые белые чашки, молоко и сахар.

И тут Викслер неожиданно резким тоном, отчего Эл с удивлением посмотрел на него, распорядился:

— Мне нужен Джонни Кифли. Отыщите его, доставьте сюда и подержите. Ничего не объясняйте. Пусть попыхтит, попотеет, когда я за него возьмусь.

Как только Эл удалился, Викслер, достав из кармана конверт, бросил его на стол.

— Вот это Дэнни оставил у вас?

Бронсон, оглядев конверт, тоскливо посмотрел на Викслера:

— Хорошо еще, что я сам упомянул о нем, правда?

— Это имело значение. Мы с вами думаем об одном, Ли.