Но Максимилиан ничего вокруг не слышал, он не мог оторвать глаз от новорождённого ребёнка. Такого маленького и хрупкого.

   Спустя полчаса операция закончилась, Лину куда-то увезли, и как не просился Максимилиан, но его к ней не пустили. Но главврач заверял, что всё в порядке и с мамой и малышом, что они приехали вовремя, и операция прошла благополучно.

   Полководца пока поселили в приготовленную заранее для них палату, и он почти сутки ходил словно дикий зверь в клетке, не находя себе место.

   На следующий день

   - Папочка, принимайте жену.

   В дверях появился широко улыбающийся доктор и два санитара с каталкой.

   - Наконец-то! - воскликнул Максимилиан, подлетая к Лине. - Что с ней?

   Лина лежала с закрытыми глазами, ужасно бледная, и только ровное глубокое дыхание говорило о том, что она жива.

   - Она пока спит, проснётся часа через три, может раньше.

   Каталку закатили в палату и пристроили к стене.

   - А это что? - спросил Максимилиан, смотря на торчащие из рук жены странные прозрачные верёвки.

   - А это не трогайте, - строго сказал врач. - Всё хорошо папочка, что вы так разволновались? Ребёночка принесут, как только Полина очнётся.

   Максимилиан благодарно кивнул мужчине.

   - Доктор, Лина сказала, что я вам должен кое-что отдать, но я не знаю, как это сделать, - сказал он, когда санитары покинули комнату.

   - Я пришлю к вам девушку, Алису. Она зайдёт к вам через полчаса, представится, отдайте ей.

   - Хорошо. Спасибо.

   Главврач ушёл и, через полчаса, как он и говорил, пришла девушка, и Максимилиан отдал ей пакет с деньгами.

   Лина лежала ровно на странной узкой кровати и глубоко дышала. Белая ткань под ней только подчёркивала болезненную бледность, и казалось, что она спит, такая красивая, беззащитная. Максимилиан коснулся бледных губ, в надежде, что она проснётся, но нет... О боги, это было невыносимо, видеть её вот так, лежащей без сознания.

   - Она прекрасна, да? - услышал он голос рядом с собой. Поднял глаза и увидел генерала. Полководец нахмурился, странно, но он не заметил, как приблизился этот человек.

   - Особенно с этими длинными светлыми волосами. Ты любишь её? - вдруг, совершенно неожиданно спросил он и очень серьёзно посмотрел на Максимилиана, требуя немедленного ответа.

   - Да. Я люблю её, - ответил он, наблюдая за реакцией генерала. Но её не было. Вообще никакой реакции.

   - Она тоже тебя любит... Надо же, а я думал, что она уже ни одному мужчине не позволит прикоснуться к себе, - усмехнулся генерал, подходя к Лине вплотную. - Девочка моя, - тихо сказал он, проведя рукой по тонкой полоске шрама на скуле, и Максимилиан еле сдержался, чтобы не броситься на него и это не осталось незамеченным. Но генерал только как то странно хмыкнул и даже не подумал подняться, продолжая смотреть на Лину. - Когда ей порезали лицо, - продолжил говорить он - то первое время у неё был ужасный шрам. Полина очень расстраивалась из-за этого, а я ей всё время повторял, что боевыми шрамами мы должны гордиться, а не пугаться их, - сказал он, продолжая гладить скулу Лины.

   Максимилиан стоял, не двигаясь, понимая, что нападать на этого мужчину сейчас неразумно. Хотя его действия были возмутительными.

   - А знаешь, как она получила шрам на пояснице? Он ведь её почти убил... - спросил генерал, и, увидев, что Максимилиан отрицательно покачал головой, продолжил. - Друг Полины, с кем она воевала, предал её. И вместо того чтобы прикрывать, он ударил ей в спину. С тех пор она кидается на всех кто незаметно подходит к ней со спины.